Поездка в Альпы - 2108 на Мон Блан!

[Андрюха_2108 0]

Круто! Спасибо!

Давай продолжение!

[Koyot 15]

Дякую!

[Иван V 1]

:good:

[M@RseL 5]

Да, негры-полицаи это что то))

Везде тебя находят приключения))

[Aleks SM 3]

Ето мего!!! Ждем продолжения

[Митрофан 0]

зачет!

[ValerKat 407]

Парни, сейчас пять утра. Я вроде закончил очередную часть, но проверять и дополнять нет сил. Глаза матом стоят. Да и некоторые моменты мне не нравятся в описании. Нужно доработать. Вечером после встречи все причешу, и выложу. Думал успеть сегодня, но подустал.

[Rarog Igor 0]

Я вот думаю: Были бы у тебя стринги.....

[ValerKat 407]

Я вот думаю: Были бы у тебя стринги.....

Я их дома забыл.

Итак, причесывал текст два часа, что бы не слишком занудным получился. Выкладываю на обозрение следующую часть.

Здравствуйте Горы.

Вскоре передо мной встала знакомая картина. Франция – это Мекка платных дорог. Я помню, как мы ехали из Люксембурга в Париж, и заплатили за проезд по платным дорогам около 60 Евро. Автобус, конечно, пользовался карточкой, но все же, по дороге до Шамони, мы два раза останавливались на платных турникетах. А местность постепенно менялась. Равнины постепенно заполнялись холмами, и вскоре вокруг выросли скальные кручи. Они становились все выше и выше, и вскоре мы ехали в полноценных горах. Еще не тех высоких, куда я стремился, но каменные великаны окружали нас со всех сторон, уходя вершинами высоко в небо. Завораживающее зрелище. А дорога все вилась замысловатой лентой, между каменных великанов, постепенно поднимаясь, все выше и выше. Вскоре, выехав из небольшого ущелья, по гигантскому мосту, и сделав крюк вокруг горы, мы выехали в долину. Зрелище, которое открылось моему взору, словами не передать. Горные пики уходили за облака, сливаясь с ними снежными склонами. Издалека было даже непонятно, где кончались снежные вершины, и начинались облака. Вид был потрясающим. Что-то необычное, и фантастическое. Я смотрел на горы, вцепившись в подлокотник, и не мог отвести взгляд. В такой эйфории, я и вышел на автобусной станции в Шамони, которая по совместительству являлась и ж.д. вокзалом. Достав рюкзак из багажного отделения, я накинул его на плечи, и потопал в центр города, в магазин туристического снаряжения. Мне нужен был газовый баллон, для приготовления пищи. Народу на узких улочках было очень много, и практически все с рюкзаками, веревками, и ледорубами. Многие шли с трекинговыми палками в руках. Я же шел, не разбирая дороги, запрокинув голову наверх, и разинув рот, любовался горными вершинами. Разумеется, при этом постоянно сталкивался с людьми. Они извинялись, и провожали меня удивленными взглядами. Честно говоря, многие с удивлением пялились на меня. Дело в том, что тут не было никого, с таким огромный рюкзаком, верх которого возвышался над головой его несущего. Тут люди ходили налегке, с рюкзаками до 40 литров. А я топал, с объемной ношей, да еще и снаружи, была пристегнута поклажа. Взгляды непонимания мне удовольствия не доставляли, поэтому я сосредоточился на поиске нужного мне газа. Шамони кстати – это просто большая деревня. И дороги тут иногда напоминают по количеству заплаток, нашу родину. Но это родина альпинизма. Тут когда-то первые восходители, готовились к покорению Мон Блана. Тут же и стоят памятники этим людям. В 1760 году, Женевский натуралист Орас Бенедикт де Соссюр, прибыл в Шамони с твердым намерением покорить Мон Блан. Он был ученым и хотел провести на вершине, какие то эксперименты. Но еще больше он хотел покорить такую высоту, где еще не ступала нога человека. Он даже назначил вознаграждение, тому, кто проведет его на вершину. Но не он взошел первым на Мон Блан. Но все же удостоился памятника. Он сидит там и сейчас, отлитый в бронзе, и смотрит на свою мечту, гору Мон Блан. Я постоял рядом, и тоже посмотрел на гору. В отличии от Ораса Бенедикта де Соссюра, я не собирался просить кого то показать мне путь. Я хотел найти его сам. Сняв кепку, и отвесив щедрый поклон памятнику, я двинулся дальше. Вскоре я дошел еще до одного монумента. Это был памятник первым восходителям на Мон Блан. После многочисленных попыток, охотник на серн, и по совместительству, собиратель горного хрусталя Жак Бальма, и доктор Мишель Габриель Паккар, 8 Августа 1786 года, взошли на Белую Гору. Они первые поднялись на крышу Европы. Кстати, Европейцы не признают высочайшей вершиной Европы гору Эльбрус. Они только улыбаются, и говорят, что вот она, высочайшая гора Европы, она перед вами. Это Мон Блан. И стоя перед памятником Бальма и Паккару, я не стал спорить с этим утверждением. Я проследил за направлением пальца Бальма, указывающего на Мон Блан, и повторил это движение. Кстати, теперь 8 Августа, альпинисты всего мира отмечают именно как день рождения Альпинизма. А я уже шел дальше, в центр, где повсюду были маленькие и большие магазинчики. Они были такими пестрыми и разноплановыми, что натурально рябило в глазах. Вскоре я дошел до крупного магазина экипировки, и, достав из кармана горелку, принялся объяснять продавцу, что мне нужен баллон с газом, под резьбу. Пока я объяснял, то перевернул рюкзаком стенд с ледорубами, а когда повернулся, что бы посмотреть, что там упало, скинул витрину с кроссовками. Ну, прямо слон в посудной лавке. Стало даже как-то неудобно. Продавщица, наверное, тоже была не сильно рада такому гостю, но вида не подала. Сбегала в подсобку, и вскоре за 5.5Евро, у меня в руках был небольшой баллон с газом. Я извинился за разгром, и поспешил на выход. Засунув баллон в карман рюкзака, я вынул палки, и потопал по дороге, в сторону городка Лез Уж. Навигатор показывал, что до него, около 11 км. Но дойдя до станции подъемника на Айгюль Дю Миди, я присел на лавку, и полюбовался красотой острого пика, куда были перекинуты провода канатной дороги. И тут я понял, что хочу хотя бы на день остаться в Шамони. Неподалеку стоял знак, что в километре по дороге находится кемпинг. Подхватив рюкзак, я потопал искать это место. Пройдя метров пятьсот, и свернув в узенький переулок, я увидел посреди дороги маленький бассейн, и текущий в него с пьедестала ручеек. На манер наших бюветов. Возле него стоял мужик, и фотографировал горы. А у меня просто в горле пересохло до ужаса. Я потряс мужика за плечо, и спросил:

- Сори Мистер, зис ис а дринкинг вотер?

- Йес, йес – мужик широко улыбнулся.

Но я уже не смотрел на него. Я наслаждался чистой, ледяной водой. Выпив около литра, я набрал запас с собой, и двинулся далее. Дорога пошла в гору, но идти было пока не тяжело. Вскоре я увидел сам кемпинг, состоящий из кучи передвижных домов в авто, и множества палаток. Посередине кемпинга был офис. Закрытый. На двери красовалась бумажка, что мол, если офис закрыт, то размещайтесь сами, а потом просто скажете, сколько времени вы стоите. Все на доверии. Я нашел свободное место, и, распаковав рюкзак, поставил палатку. Развернул в ней спальник, и разложил смятые вещи рядом. Рюкзак поставил в угол. Потом поправил растяжки, и решил налегке сбегать на Бревент. То, что на часах было 16.30, как-то ускользнуло от моего внимания. Застегнув палатку, и взяв с собой телефон, и навигатор, я застучал трекинговыми палками по асфальту. Мне нужно было полностью перейти Шамони поперек, что бы добраться до начала тропы на Бревент. Ориентироваться было легко, я просто шел в направлении канатной дороги, отвозящей пассажиров на этот пик. Дорога постоянно вела вверх. Но по асфальту идти было легко, а вокруг были такие красоты, что я даже не замечал что уже начал восхождение. Тропа начиналась прямо около станции подъемника. Около нее висел знак, что на Бревент идти 3.00 часа. Это я так подумал. Знак я изучил не сильно хорошо, а по этому решил, что соседняя надпись, о том, что идти 4.45 минут – это время для похода туда и обратно. Как же я ошибался. Из опыта, зная, что знаки ставят из расчета среднестатистического туриста, я засек время на часах (было 17.18), и, закинув в рот жвачку, решил проверить себя. С криками, улюлюшечки, я с остервенением заработал палками по грунту, углубляясь в чащу леса. По моим прикидкам, если написано 3 часа до вершины, то я туда должен был добраться часа за два. А ведь подниматься по вертикальной высоте предстояло полтора километра. То есть с высоты 1032 метра, на высоту 2525 метров. Я это как-то не посчитал в тот момент. А ведь нужно было. Но я был сильно возбужден знакомством с Альпами, и думал только о вершине. Не думал я даже о том, что пусть я даже пройду как рассчитывал расстояние туда и обратно за 3 часа, то все равно уже буду спускаться в темноте. Я был уверен, что успею, что обгоню ночь, и прыгал по камням, поднимаясь, все выше, и выше. Навстречу мне спускались одинокие путники. Некоторые останавливались, и спрашивали, куда я иду? Я, тяжело дыша отвечал, что, мол, на Бревент. Они ошарашено смотрели на меня в футболке, и говорили, ты что, с ума сошел? Поворачивай, будет темно, ты замерзнешь, там снег. Но я только отшучивался, что только забегу наверх, и сразу обратно пойду. Путники укоризненно кивали головами, и желали удачи. Один даже сказал, что недалеко от вершины есть хижина, и мне нужно будет там переночевать. Я лишь отмахнулся, и продолжил подъем. На высоте 1800 метров, я понял, что устаю. Но виду не подал, и, перестав любоваться красотами, сосредоточился на счете шагов. 1000 шагов, и небольшой перерыв. И снова 1000 шагов. Вскоре появилась табличка 2000 метров. Тропинка уже давно вышла из леса, и траверсами петляла по склону горы. То есть я постоянно шел, то влево по склону, то вправо. На высоте 2070 метров, я вышел на плато. Осмотрел столбики, и понял, что я внизу ошибался. Знак, указывающий что, подъем 3х часовый, был указателем вовсе не на Бревент. А именно сюда. Передо мной красовалась надпись «Planpraz». На часах были цифры 18.51. А я уже был порядком измотан, быстрым подъемом. Логика подсказывала, что нужно спускаться вниз, тогда я с трудом успею добраться до палатки в сумерках. Но я логику не слушал. Оставалось то идти чуть меньше полукилометра. Это, если идти вертикально вверх. И я вопреки логике пошел вверх. На высоте 2200 я вошел в облако. Стало мокро и холодно. Очень холодно. Видимость упала до пяти метров. Я с трудом понимал, куда я иду. Несколько раз ответвлялся от основной тропы, и упирался в скалолазные маршруты. Приходилось разворачиваться, и идти обратно. Начинало темнеть. Но в плотном тумане этого было не понять. И я шел дальше. Замерзшими пальцами надвинул кепку как можно глубже, и заправил футболку в штаны. Футболка была полностью мокрой от пота, и начала покрываться кристалликами льда. При каждом ее касании к телу, я ругался отборным матом. Впрочем, негромко. Сил громко кричать уже не было. На высоте 2400 начало тошнить. Я уже слабо соображал, зачем я лезу вверх, но упрямо продолжал движение. Начался небольшой град, температура упала в район нуля, а может и ниже. Камни под ногами стали предательски скользкими. Но мне оставалось пройти всего сто вертикальных метров. Я не хотел отступать. Эти сто метров были очень сложными. В итоге я вышел к большой поляне с кучками сложенных на ней камней, а пройдя еще выше, нашел стеллу. Выше были только скалы. Ну, вы уже в курсе, что сделал я. Я полез на скалы. Я хотел вершины. И я взошел на острый хребет. Ветер был не просто холодным, он пронизывал меня насквозь. Чувство, что ледяные стрелы входят в тебя спереди, и выходят, не задерживаясь сзади. Руки онемели. Я стоял на хребте, и смотрел в пелену тумана, уходящую вниз. Повсюду вокруг к хребту были прибиты на шлямбурах страховочные цепи. Они развевались на ветру, и угрюмо звенели, стучась об камни. Я перепрыгнул несколько валунов, и понял, что снова начинаю спускаться. Глянул на мокрый мобильный, и понял, что я пропустил сумерки. На часах красовались упрямые цифры 20.20. Я понял, что идти дальше некуда, и нужно спускаться вниз. Сделав несколько шагов с хребта, я вытер рукой замерзающий пот с лица. Глянул на руку, и удивился. Она была в крови. Другой рукой ощупал лицо и понял, что у меня из носа просто таки льется кровь. Я забился в нишу между камнями, и холодной футболкой принялся протирать лицо, при этом запрокинув голову наверх. Футболка вылезла из штанин, но холод не усилился. Тело как-то странно одеревенело, и волнами накатила усталость. Захотелось лечь на камни и отдохнуть. Я понял, что замерзаю. Кровь к этому времени приостановилась, и я сильно ущипнул себя за ногу. Боли не почувствовал. Стало немного не по себе. Я просто встал, и пошел вниз. В темноте. Поначалу дорогу еще было видно в тумане, но потом стало совсем темно. Я включил навигатор на функцию трэк бак, и побрел по линии, что нарисовал ГПС, когда писал трек наверх. Постоянно спотыкаясь на мокрых камнях, я часто проезжал на кроссовках несколько метров как на лыжах. Зная, что по краям тропы обрывы, я постоянно злился на себя. Злился за дурость, и неспособность оценить ситуацию при подъеме. Вскоре я спустился на «Planpraz». Не останавливаясь, повернул, и пошел дальше вниз. К моему удивлению из облака я не вышел. Приходило понимание, что внизу бушует гроза, а я был в самом ее центре. Вскоре я прошел высотный указатель в 2000 метров. С каждым шагом становилось теплее, уже не было града и колких иголок снега. Я просто шел в ливне. Причем после снега, ливень даже как-то согревал. Мешал только ветер. Он все еще продувал меня насквозь, замораживая внутренние органы. Я спешил вниз. Я знал, что там нет ветра, и я смогу согреться. Внезапно я услышал, что меня кто-то окликает. Причем как-то тихо и нежно. Я даже застыл на месте от удивления. Посмотрел по сторонам, и, пожав плечами, пошел дальше. Но через сто метров я вновь услышал, что кто-то меня зовет. Стало жутковато. Я закричал по русски – Кто здесь? В ответ была тишина. Я задумался. Неужели глюки? Вряд ли. Долго стоять было нельзя, нужно было продолжать движение вниз. Но чем ниже я спускался, тем явнее были разговоры вокруг меня. Я даже начал злиться. Только к высоте 1600 метров, я понял, что разговоры, доносившиеся до меня, были снизу, из Шамони. Там проводилось какое то ночное шоу, и в рупор оповещали о тех, или иных результатах. Поняв это, я начал дико хохотать. Сразу полегчало, и добавилось сил. Я уже давно шел по лесной зоне, натыкаясь на корни, и подворачивая ноги. Пришлось зажечь на мобильном телефоне фонарик, и светить им под ноги. Иначе спуск мог превратиться из медленного, в стремительный. Да и один раз я так подвернул лодыжку, споткнувшись об корень, что пришлось несколько минут растирать ногу, что бы идти дальше. А тем временем, на тропе появились многочисленные развилки. Но куда на них поворачивать было непонятно. Указатели были в полной темноте, и лучик фонарика мобильного, просто не добивал до надписей. Помогал навигатор. До определенных пор. Дело в том, что у меня в навигаторе присутствует определенный глюк. Он пишет трек, но время от времени, каждый раз по разному, он зависает. Его нужно просто перезагрузить, и все встает на свои места. Но тот промежуток пути, который был пройден, в то время как он висел, отмечается прямой линией. То есть, точки, начала подвисания, и точку перезагрузки, он совмещает прямой. И вот я подошел к очередной развилке. Глянул на мокрый экран навигатора, и с ужасом понял, что вниз к подъемнику идет прямая линия. А сбросить нужно было еще 300 вертикальных метров. Пришлось полагаться на свою интуицию. Я поворачивал на развилках много раз, и понял, что вконец заблудился. Навигатор показывал, что я отдалился от подъемника уже на полтора километра. Вокруг меня были уже частые травяные лужайки, и я, плюнув, пошел к подъемнику напрямую. Трава была мокрой и скользкой, я то и дело оступался, и падал на задницу. Уклон все еще был довольно серьезным. Неподалеку загавкали собаки. Я понял, что нахожусь, на чьей то приватной территории. Вскоре я прошел через несколько хлевов, и стог сена, возле которого стоял трактор, и уперся в забор. А собака злобно гавкала все ближе и ближе. Помнится я тогда подумал: - Вот не хватало только еще быть покусанным собакой к пущей радости, и тогда полный комплект прелестей на сегодня. С этими мыслями я ухватился за каменную ограду забора, и, кряхтя перелез на другую сторону. Вскоре я вышел к подъемнику. И тут я понял, что в темноте абсолютно не помню, как сюда добрался. Будучи увлеченным созерцанием гор, я вовсе не замечал никаких ориентиров. Хорошо, что я начал писать трек почти от самой палатки. А ливень лил все сильнее и сильнее. Но я бодро шлепал по лужам, временами доходящими мне по середину голени, и даже не смахивал крупные капли дождя с бровей. Дорога назад была бесконечной. Снова стало холодно. Горные дожди вовсе не теплые. Как бы там ни было, я вскоре мокрый до нитки, с дрожащими от холода губами, стоял у палатки, и был готов согреться, и приготовить себе поесть. Но, расстегнув молнию входа, я взвизгнул от ужаса. Внутри палатки, как импровизированные кораблики, плавали все мои вещи. Палатка протекла. И внутри был настоящий потоп. Все вещи и документы были мокрыми. Нужно было срочно спасать ситуацию. Я полностью разделся на улице. Под словом полностью нужно понимать, что именно полностью. Потом залез внутрь, и, подвесив на крючок под потолком фонарик, начал спасать, все то, что хоть как-то было в сухом виде. Просто положил в лужу посередине палатки рюкзак, и начал на него складировать те вещи, которые были хоть наполовину сухими. Ими оказалась гортексовая куртка, запасные штаны, и две футболки. Я их, не распаковывая, положил сверху пуховки, и тербмобелья. Остальные вещи были мокрыми полностью, либо большей частью. Сухими полностью были только ботинки, накрытые сверху запасными стельками. Я привинтил к газовому баллону горелку, и разжег пламя. Минут десять отогревал руки, и только после этого выбрался наружу, и начал растягивать просевший тент палатки. Иначе к утру, я рисковал выйти в открытый океан. Со стороны это действо, наверное выглядело довольно юмористично. Я надел только налобный фонарик, и труся болтом, бегал вокруг палатки, натягивая растяжки до треска материи. Несколько раз я наступал на острые колышки босыми ногами, и тогда тишину ночи пронзал дикий вопль. Хорошо, что туристы тут не сильно разбираются в языковых особенностях, иначе мне пришлось бы многократно краснеть, за свой лексикон. Несмотря ни на что, мои потуги давали результат. Вскоре наружный тент отлип от внутреннего, и я с радостным визгом бросился ко входу внутрь. Ледяной дождь, как-то особенно холодно падал на отошедшую от мороза спину, и я спешил спрятаться от этих уколов. Но, обегая палатку по кругу, я зацепился за натянутую растяжку, и с грохотом свалился в лужу. Причем как говориться, прямо мордой вниз. Стало очень мокро, и очень холодно. Впрочем, я уже не обращал внимание на холод. Просто перевернулся на спину, и ощупал свои мужские причиндалы на предмет целостности. Повреждений не было, тогда поднявшись, я уже не спеша отряхнулся, и неспешно зашел в палатку, застегнув за собой все молнии, что были. Внутри полным ходом кочегарила горелка, и было уже ощутимо теплее. Я налил в котелок пол литра воды, и вскоре наполовину лежа в мокром спальнике смешивал себе двойную порцию мясной вермишели «мивина» Наспех слопав двойную порцию, я понял, что хочу добавки. Потому вскипятил новую порцию воды, я приготовил себе еще порцию картофельного пюре. И снова сделал кипятка, и с удовольствием посербал двойное маккофе. Стало гораздо теплее, и веселее. Хотя на полу, все еще было довольно мокро. Я сгреб спальник в угол, и принялся вымакивать воду, и без того мокрыми вещами. Что сказать, полностью я не высушился, но уже не плавал по палатке на каремате, как на байдарке. Закутавшись голышом в мокрый спальник, я глянул на время, и, потушив фонарь, попытался уснуть. Часы показывали 1.40 ночи, но уснуть сразу не получилось. Я понимал, что утром я не смогу выйти в Лез Уж, нужно было просушиться как минимум, и подождать хорошей погоды. Решение пришло уже почти в сонном состоянии. Я решил утром одеть все оставшиеся сухие вещи, и подняться для адаптации на вершину Айгюль Дю Миди. Когда я принял это решение, то вымотанный организм отключился, и я погрузился в сон.

[elektromech 0]

Очень классно! Действительно на одном дыхании! Ждем еще, да побольше, побольше!!!!! А про ралли таких рассказов не будет?

Я извиняюсь за нескромный вопрос, но очень интересно, кто Вы по професии?