Поездка в Альпы - 2108 на Мон Блан!

[KILL@ 24]

ух.. дочитал... давай еще пиши... ну реально ломка...

[ValerKat 407]

Спасибо большое!

Очень понравилось!

Ну и ждем окончания с нетерпением, ну по крайней мере я.

Андрюха, окончание будет на следцющей неделе. Я на выходные уезжаю по делам.

От фоток дух захватывает!

А ты представь, что фотки не передают и 10% того великолепия, которое открывается перед тобой вживую.

[c0nf1g 0]

а как они там строят?

вертолетом привозят материалы? о_О

ждем-с продолжения!

Изменено 23 сентября, 2011 пользователем c0nf1g

[ValerKat 407]

а как они там строят?

вертолетом привозят материалы? о_О

ждем-с продолжения!

Точно. Я утром, когда спускался, то жти вертолеты, просто косяками летали с грузами. Причем так, что я думал, что несколько раз, будет большой бада бум.

[elektromech 0]

фото впечетляют действительно!

Валера, спасибо тебе за такие отчеты!!!!!

[niiio 0]

Валер давай продолжение

[ValerKat 407]

Валер давай продолжение

Постараюсь сегодня ночью дописать спуск.

[elektromech 0]

Ожыдаем! Слюни уже текут!

[ValerKat 407]

Ожыдаем! Слюни уже текут!

Написал. Теперь нужно обработать. Думаю, что через полчаса попробую выложить.

[ValerKat 407]

Вертикальный спуск.

Проснулся я оттого, что взревела сирена. Я аж подпрыгнул на столе. Спросоня я не знал, что твориться, и что нужно делать. Я только схватил пуховку, и, забившись в угол, на краю стола, еще сонными глазами, принялся рассматривать все происходящее вокруг. Первой мыслью было представление того, что хижина разваливается, и нужно спасаться. Но вокруг вроде ничего не тряслось, и не рушилось. Нет, право, сирена была такой силы, что можно было подумать, что началась ядерная война. Часы показывали 2.30 ночи, и постепенно, становилось понятно, что это просто побудка альпинистов на восхождение. А вокруг меня повсюду спали люди. Оказывается, что я еще занял барское место. Все места, где можно было лечь, были заняты такими же, как и я, оставшимися, без кроватей посетителями. Люди лежали и на столах, и под столами, и на лавках, и под лавками. А двое даже сидели, облокотившись на стену, у кухонных дверей. Все они, потихоньку просыпались, и, продирая глаза, вылезали из спальных мешков, или просто вставали, и разминались. Я нашел свои галоши, скинутые кем-то с лавки на пол, и, натянув их на ноги, сел в углу, возле окна. Люди потихоньку разбредались кто куда, а перед столами начинали суетиться знакомая девушка, и двое парней. Они накрывали на столы, небогатую снедь. Собственно под словами небогатую, нужно подразумевать именно небогатую. Нет, я понимаю, что еда на эту высоту, забрасывается вертолетами, и должна стоить дороже чем внизу, но то, что подавали на поздний ужин, или ранний завтрак, а скорее просто ночник, просто вызывало недоумение. Нет, снова таки, понятно, что перед восхождением, было бы сущей глупостью набивать желудок до отказа, но цена вопроса, в 55 Евро, за ночлег на нарах, и два кусочка хлеба с нутеллой и медом, а так же стаканчик чая, это конечно довольно шикарно. Вскоре термосы, и тарелки с хлебом были расставлены, и за столы начали садиться четверки альпинистов. Они были веселы, наливали чай, и постоянно восхищались предстоящим подъемом. А я сидел, и голодными глазами смотрел, как они ели свои бутерброды. Постепенно, в столовой становилось все тише. Люди уходили на маршрут. Запоздалые связки, быстро дожевывали нехитрую снедь, и спешили проверять снаряжение. Вскоре большинство столов опустело. Возле меня лежал недоеденный кусок хлеба с нутеллой, и целый кусок хлеба на тарелке, с двумя одноразовыми пластиковыми мисочками меда. Я быстро схватил огрызок хлеба, и отправил его себе в рот. Одновременно с этим, я сорвал крышки, с упаковок с медом, и опрокинул судочки, на целый кусок хлеба. Потом, достал пустую бутылку, и быстро вылил в нее остатки кипятка из чайника. И снова залез в угол стола, быстро откусывая большие куски хлеба с медом, и запивая их горячей водой из бутылки. Проходящая мимо официантка посмотрела на это зрелище, но не проронила ни слова. Наверное, я диковато выглядел в тот момент. Когда я почти доел, в столовую вернулся альпинист, и непонимающе уставился на пустой стол. Он, вероятно, проверил снаряжение, и решил доесть свой завтрак. Но как вы догадались, хлеба на столе он не обнаружил. Тогда он пожал плечами, и решил выпить чаю. Взял стакан, и нажал на кнопку термоса. Ну, вы уже поняли, что термос был пуст. Я в это время, отсербывал из бутылочки кипяток, всячески делая вид, что он очень холодный, и пытался напевать, что-то из репертуара Джо Дассена. Альпинист снова пожал плечами, и, развернувшись, побежал в раздевалку. Я же вновь попытался устроится на столе, чтобы поспать хоть пару часов до рассвета. Но как только я начал стелить пуховку на стол, как меня окликнула все та же девушка официантка. Она сказала, что бы я шел спать в комнату на нары. Я ответил, что уже ладно, я и тут перекимарю. Но она была настойчива. Сказала, что будет убирать после завтрака, и что я ей вовсе не нужен в столовой. Я согласно буркнул, и, подхватив, кошки и пуховку, пошел на этаж выше, в спальный отсек. Распахнув дверь, я уставился на длинные ряды нар. А людей то и вправду стало меньше. Вернее их практически не осталось. На верхнем ярусе не было вообще никого, а на нижнем справа, спало всего три человека. Слева было пусто, и я, запрыгнув на ближайший матрац, натянул пуховку вместо наволочки на подушку, и потянул одеяло к голове. Однако, оно было с душком. И с надписью. Надпись гласила, что то на французском, как мне потом объяснили, это означало сторону где должны быть ноги. Я в принципе повертел одеяло, и оставил его у лица той стороной, где оно меньше воняло. А потом я коснулся головой подушки, и провалился в глубокий сон. Честно говоря, попросту отрубился. Проснулся я в совершенно разбитом состоянии. Тело ломило, ноги выкручивало, горло одеревенело, от глубокого дыхания на морозе, и я порядком осип. Но в то же время, я чувствовал себя набравшимся сил, и, глянув на часы, понял, что давно пора спускаться. Было уже девять утра, а я планировал выйти на рассвете. Натянув на себя пуховик, который использовал в качестве наволочки, я спустился в предбанник приюта, и начал надевать ботинки. Когда всунул теплую ногу в мокрый, покрывшийся ледяным налетом изнутри ботинок, я резко перехотел спать, и еще больше, перехотел выходить на улицу. Захотелось вернуться на теплые нары, и, укрывшись с головой, продолжить прерванный сон. Эти мысли я гнал, туго зашнуровывая ботинок, и мелко цокотя зубами. Второй ботинок дался мне уже полегче. К холоду я постепенно привыкал. А теперь нужно было в срочном порядке двигаться, что бы отогреть ноги. Я натянул систему, прицепил по бокам на петли оба карабина с ледорубами. Кошки повесил на заднюю петлю системы, и поднялся в столовую. Но никого там не обнаружил. Немного покричал, призывая персонал. Было глухо, как в танке. Я признаться и не настаивал, поэтому еще раз окликнув пустоту, философски произнес:

- Не хотите денег, ну как хотите.

И быстро спустился вниз. Оттуда в тамбур, и выход наружу. Так как я был уверен, что идти мне дальше по леднику, я прошел по карнизу над обрывом, и присев на лавочку, уже хотел начинать привязывать к ботинкам кошки. Но неожиданно увидел внизу, в обрыве, несколько ярких точек. Подошел, и убедился, что по каменному склону, лезли люди. Снега на таком отвесном участке не было, и люди попросту занимались скалолазанием. Со всеми атрибутами страховок, веревок, и связок. Я решил, что кошки пока одевать не буду. Закралось первое подозрение, что мне, возможно, нужно идти вниз именно здесь. Но проверить маршрут, по которому спускался, я тоже хотел. Поэтому попробовал подняться наверх, без кошек. Честно говоря, вчера, когда я спускался вниз, было намного легче. Пройдя вверх всего то тридцать метров, я почувствовал себя уставшим. Но больше усталости, меня поразила картина, открывшаяся моему взору. Передо мной была четко натоптанная тропа по хребту, в сторону Мон Блана. Альпинисты ночью, пошли именно по ней. И именно от приюта. Больше тропинок не было. В принципе и идти то было некуда. Разве что прямиком в пропасть. Зная, что этот маршрут популярен, и должны быть тропы, я вернулся на карниз, и вновь посмотрел вниз, в обрыв. А там, далеко внизу, яркой точкой, красовался еще один приют. Зная, что в округе, кроме Де Гуте, всего один приют Тет Рус, на высоте в 3200 метров, мои подозрения усилились. Неожиданно из приюта вышла связка альпинистов. Я их остановил, и спросил, как мне пройти к приюту Тет Рус. Они непонимающе уставились на меня, и пальцами показали вертикально вниз. Как раз на приют. Теперь я понял, что мне придется лезть именно по скале. Я поблагодарил, и, сняв цепочку с перил, сделал первый шаг, на крупный камень. Сверху меня окликнули. Это был один из альпинистов. Я поднял голову, и уставился на него непонимающим взглядом. И услышал уже привычный вопрос, о моих товарищах, веревках, и страховке. Так же привычно, ответил, что иду один, и прошел через Айгюль, спустившись тут. Запомнившиеся за пару дней фразы типа «крейзи», и «данжер», я слушал, уже держась за крупный валун руками, и нащупывая ногами какой то уступ полутора метрами ниже. В принципе, я бы не назвал спуск кошмарным. Во избранных местах, висели натянутые тросы. Честно говоря, я не понял, по какому принципу их прибивали. В некоторых местах, они были натянуты откровенно в легких частях маршрута. А на нескольких участках, где нужно было практически спрыгивать с валунов, на маленькие пятачки, усеянные обломками щебня, не было и намека на страховку. Возможно, такое решение было сделано, зная, что люди идут в связках, и могут страховать друг друга, будучи постоянно в зацепе на тросах, учитывая длину страховочной веревки, связывающую альпинистов. А возможно тросы и были раньше, на всем протяжении маршрута, и просто оборвались. Несколько раз я видел оборванные концы, трепещущиеся в воздухе над обрывом. А ведь действительно, тут случались частые камнепады. Один раз, я спрыгнул на большой камень, и почувствовал, что он пополз под ногами. Успев перескочить на соседний, и схватиться за скалу, я наблюдал, как валун покатился по склону, увлекая за собой другие камни. Грохот стоял просто неимоверный. Через полминуты все затихло, и я, выглянув из-за скалы, уставился вниз. В тот момент, я, почему-то представлял себе окровавленных альпинистов, лежащих, между скалами. Но обвал прошел в сторону от принятого маршрута. Метрах в пятидесяти, ниже меня, я увидел осторожно высунувшего из ниши, голову альпиниста в каске, который смотрел наверх. Я помахал ему рукой. Он спросил:

- Зец олл?

Я активно закивал головой, и сложил накрест руки, показывая, что пока камнепадов больше не предвидится. Он кивнул в ответ, и вывел из ниши, еще троих завязанных коллег. Они продолжили сосредоточенно спускаться, страхуя друг друга. А меня страховать было некому. Да и висящие таблички, с картинками, что одному страховаться нельзя, и нужно только вдвоем, ни разу не радовали. Хотя, первое время я старался честно цепляться, на натянутые тросы, но вскоре оставил это занятие. И вот почему. Мне ужасно мешали спускаться, пристегнутые по бокам ледорубы. С коротким, дело обстояло еще терпимо. Он просто тянулся по камням, звеня, и цепляясь за сыпуху, и только изредка упирался штыком в камни, неожиданно разворачивая мой корпус на 90 градусов. Длинный ледоруб, только мешал, вися на боку. Он не давал нормально поставить ногу вниз. Практически ежесекундно упирался во все трещины и щели, и через полчаса, просто вымотал меня. Я злился, повисая на руках, и готов был уже кричать на всю округу отборным матом. Пришлось отстегиваться от страховочных тросов, и цеплять к системе ледоруб, взяв его в руку. Далее два варианта. Я бросал ледоруб вниз, оставляя его раскачиваться над обрывом, и сам уже потихоньку спускался на очередной уступ. Далее снова перебрасывал ледоруб вниз, и снова спускался. В некоторых местах, я наоборот цеплялся ледорубом за скальные выступы, и использовал его как опору, для перемещения вниз. Перестав использовать страховочные тросы, я стал спускаться намного быстрее. Вскоре я обогнал четверку альпинистов, которые прятались от обвала, вызванного моим неудачным прыжком, и устремился далее вниз. Идти было очень неудобно. Нет, к спуску я уже привык, но вот добавилась новая проблема. Я ужасно хотел в туалет. Причем по большому. В животе бурлило, и подергивало. Я ежеминутно смотрел вниз, на приют «Тет Рус», и с каждым взглядом понимал, что дойти до туалета, шансов у меня мало. Но и найти место, на скальном массиве, что бы справить нужду, было довольно проблематично. Это все же не ширинку расстегнуть, и оросить окрестности желтым душем. Тут дело посерьезнее. И места нужно было побольше. Но основной проблемой, которая просто ставила в тупик, была сложность раздеться. То есть совсем раздеться. У меня штаны были с двумя подтяжками, надевающимися на плечи. То есть для того, что бы снять штаны, мне необходимо было снять куртку, потом пуховку, потом отстегнуть ледорубы, и кошки, распустить систему, и спустить ее на ботинки, Далее, снять с термухи шлейки подтяжек, и только потом снимать штаны, с термокальсонами. А для этих манипуляций, нужно было место. Которого вокруг катастрофически не хватало. Я спускался, все ниже, надеясь найти более-менее ровную площадку. Но ее не было. В итоге я понял, что дальше идти не могу. Фекальные массы, атаковали сфинктер, с удвоенной силой. Становилось ясно, что если я сейчас же не придумаю выход из положения, то плотина прорвется, и я окажусь в малоприятном положении. Выхода из ситуации было два. Первый, это попросту усраться, извините за мой французский, а второй, был просто таки акробатическим. Из серии, воздушные эквилибристы, под куполом цирка. Его я и принялся воплощать в жизнь. Честно говоря, раздеваясь, я готов был к потере чего-либо из экипировки. Постепенно снаряга перекочевала на камни. А я остался голым, в одной футболке, со спущенными штанами, держась за увесистый валун, и отставив филейную часть, как можно дальше назад. Наверное, необычно я смотрелся в тот момент. Необычно, как позой, так и ее содержанием. А содержание, в этот момент, активно выливалось из меня, коричневой рекой, и летело куда то вниз. Я искренне надеялся, что на его пути, не окажется незадачливого альпиниста. Иначе международный инцидент был бы неизбежен. Но верхом стыда для меня стало появление неподалеку связки, идущей наверх. Они шли немного правее, но сравнительно недалеко. Вначале появился первый из них, и, застраховавшись, стал ожидать своих товарищей, выбирая слабину веревки, через страховочный стакан. И, разумеется, смотрел на меня, и мои потуги. Смотрел, как я пытаюсь акробатически подтереться салфеткой, держась за уступ одной рукой. А на то, как я одеваюсь, смотрело уже двое наблюдателей. Я одевался так быстро, как только мог. А одевшись, так быстро припустил вниз, что рисковал поставить рекорд по спускам на этом участке. Почему-то казалось, что сейчас все вокруг обсуждают мой недостойный поступок. Сбавил темп, я только тогда, когда обогнал две двойки ребят. Причем последнюю, я просто перепрыгнул, сбоку, через валун, пока они страховались, перед продолжением спуска. Честно говоря, я не понимал, почему все вокруг, спускаются, и поднимаются в кошках. Не спорю, иногда попадались обледенелые места, где страшно было искать точку опоры, не имея железной зазубрины на ботинке, но в основном, больше требовалось ставить ногу, что бы исключить вихляние, и выворот стопы. А для этих целей, кошки вроде как инее сильно подходят. Хотя не спорю, на участках, где была мелкая каменная сыпуха, кошки помогали, как и на обледеневших местах маршрута. Но они проигрывали на крупных камнях, неровной формы, и на скальных участках. Впрочем, ребята никуда не спешили, и спускались медленно, перестраховываясь. Я же, за несколько минут, удалился от них на значительное расстояние. А еще через двадцать минут, я вышел к кулуару смерти. Честно говоря, я много о нем слышал, но представлял себе немного по-другому. Хотя, честно говоря, я сразу понял, что это именно тот самый «Кулуар Смерти», который ежегодно забирает жизни, семи – восьми человек. Камни тут летят, словно на заказ, как скорые поезда. Почти по расписанию. Каждую минуту. Я подошел к краю, и стал ждать камнепада. Напротив меня стоял парень с девушкой. Они, почему-то расцепились со связки, перед прохождением этого участка. Мы стояли, и ждали, когда же полетит следующая порция камней. Но камнепада все не было. Через несколько минут я не выдержал, и побежал на другую сторону. Вскоре я, запыхавшись, стоял, и смотрел, как в другую сторону бежала девушка. Она тоже перебралась без приключений. Вслед за ней, пошел и парень. И в тот момент, когда он был на середине кулуара, сверху послышался грохот. Парень попытался бежать, но камни под ним поехали, и он упал на живот, схватившись за большой неподвижный валун. Сверху посыпалась россыпь мелкого щебня. Причем прямо по лежащему альпинисту. С него сорвало шапку, и горнолыжную маску. А он все лежал, и не двигался. В этот момент, мимо меня на подъем пробежал еще один альпинист. Я так понял, это был третий парень из связки. Почему они шли раздельно, не связавшись на этом участке, я не знаю. Но парень побежал к товарищу, хотя камни все еще летели, хотя уже реже и не так быстро. Несколько мелких обломков, пролетели рядом с его ногами. Но он стоял и протягивал ледоруб товарищу. Вскоре они вдвоем, оказались на другой стороне кулуара. И только в этот момент я позволил себе поднять мобильный, и запечатлеть фото, счастливого спасения. А потом продолжил спуск. Спуск постепенно выполаживался, и сбросив еще метров сто, уже можно было просто идти вниз, прыгая с валуна на валун. Крупные камни под ногами поскрипывали, и шатались. Но в принципе держали неплохо. А вскоре я вышел на ледник. Но решил по льду не идти, а обогнуть его по каменной насыпи. Получалось, что я пройду прилично лишнее расстояние, но я не хотел спускаться на неровный лед без кошек. Кошки же одевать, что бы пройти полкилометра, я тоже не горел желанием. Поэтому я пошел по краю ледника, прыгая с камня на камень, в этом подобии гигантского цирка. Так я и добежал до деревянного строения, напоминающего, автобусную остановку. Просто крытая терраса. Это место, скорее всего, было предназначено для отдыха, и для переодевания. И действительно, тут был парень, уже снявший с себя кошки, и куртку, и как раз старательно упаковывал их в небольшой штурмовой рюкзак. На этой высоте было уже ощутимо теплее, и я тоже снял с себя пуховку, повесив ее на пояс системы. Она была мокрая от пота, и только отнимала лишние силы. Затем мы с парнем внимательно посмотрели друг на друга, и вместе устремились на дальнейший спуск. Тут уже была натоптанная тропа, с переменным типом уклона, изредка выводившая на массивы крупных валунов. В этих местах, идущий впереди с трекинговыми палками альпинист, уходил вперед, теряясь за связкой поворотов. А потом вновь начиналась тропа, и я потихоньку догонял его, снова начиная дышать в спину. Начиналось противостояние. Через полчаса мы уже не шли, а медленно бежали, перепрыгивая через камни, и срезая углы. Вскоре мы спустились в ложбину, и пошли на подъем с другой стороны. Молча сопели, и не уступали в скорости. А наверху парень неожиданно остановился, и, отойдя в сторону от тропы, достал из кармана бутылку воды. Я прошел дальше. Скорость движения сразу упала. Перестал присутствовать элемент соревнования. Я принялся фотографировать открывшиеся на этой высоте красоты, и любоваться каменными осыпями. Внезапно сбоку мелькнула тень, и посыпались мелкие камни. Я пригляделся. Да это же горный козел. Я принялся его фотографировать, но он был далеко от меня. Пришлось карабкаться по сыпухе, подбираясь поближе, что бы сделать несколько снимков.

В это время раздался телефонный звонок. Звонила Жена. Интересовалась, где я сейчас. Я сказал:

- Все нормально, вот как раз фотографирую горного козла.

- Это себя что ли?

- Чего? Это я козел что ли? Тогда ты жена козла. То есть коза.

И обиженно положил трубку. После этого спустился обратно к тропе. Она явственно читалась, хотя идти стало тяжело. Сильно начали болеть колени, и особенно пальцы ног. Когда я вышел на Нид дэ Игле, то со стороны, походкой, наверное, напоминал робота Вертера. Постояв немного возле рельсов фуникулера, который тут называется трамвайчиком, я решил, что пойду и дальше пешком. Прямо по рельсам. А что, дорога ровная, и уклон не шибко большой. Тем более, что Трамвайчика не было, и непонятно было, когда он вообще прибудет. Я спустился на трамвайные пути, и вошел в тоннель. Идти было не так просто, как казалось на первый взгляд. Все рельсы, между скалой, и обрывом, были засыпаны средним гравием. Идти по нему оказалось утомительным занятием. Но это уже была просто монотонная работа. Шаг за шагом. Все ниже и ниже. Гравий был разбросан толстым слоем, и ноги постоянно погружались в этот пыльный, и топкий пирог, из остроугольных камней. По шпалам идти тоже было проблематично. Они были уложены не в длину шага, и нужно было либо семенить мелкими шажками, либо прыгать, на дальние расстояния. Такое путешествие, через десять минут превратилось бы в пытку, поэтому я просто шел по краю обрыва, где гравия было меньше, чувствуя, что с каждым шагом, колени начинают вихляться в разные стороны, а пальцы на ногах просто таки сворачиваются в трубочку. Не радовали даже красоты, открывающиеся по сторонам. После того, как я дошел до станции «Ла Файет», идти стало легче. Гравия тут было меньше, и появилась роскошная грунтовая тропинка. Я даже запечатлел несколько кадров железки, и станцию перевода стрелок, 1911 года выпуска. Вздохнул, и продолжил сбрасывать высоту. Ноги уже шагали автоматически, словно ходули. Вскоре я услышал снизу гудок, и мне навстречу из-за поворота, выехал тот самый знаменитый трамвайчик. Я отошел к самому краю обрыва, пропуская его, и начал приветственно махать рукой. В ответ, из кабины высунулась девушка, и тоже мне приветливо замахала. Но когда трамвайчик подъехал поближе, я отчетливо понял, что мне махают вовсе не приветственно, а вовсе наоборот, с требованием уйти с дороги. И действительно, громада квадратного транспорта приближалась, и я понимал, что он занимает все пространство вокруг. А я стоял и так на самом краю. Девушка машинист, уже с требованием сгоняла меня с пути. Я как мог балансировал над краем обрыва, но все же подножка трамвайчика чиркнула по моим штанинам. Смотря вслед удаляющемуся бегемоту, я помнится, подумал: - А зачем же делать такое широкое транспортное средство, если подразумевается, что около рельсов будет еще и пешеходный маршрут. Тем более, что вверх, мимо меня прошли несколько человек. А выше станции «Ла Файет» они имели риск попросту быть сброшенными с дороги. Мне же оставалось идти около километра, до станции подъемника «Белевью», который спустил бы меня в городок «Лез Уж». А там, уже ходит рейсовый автобус, прямо до «Шамони». Вскоре я был прямо у ресторанчика на верхней станции подъемника, и вместе с десятиевровым билетом на спуск, купил и бутылку знатного пива «Мон Блан» Пропустив пару вагончиков, я развалился в шезлонге, и насладился пивом и отдыхом. Солнцем насладиться не получилось, так как лицо просто пылало, и болело. К носу и губам вообще притронуться было невозможно. Губы опухли, и превратились в два покрытых коркой вареника. При попытке отхлебнуть пива, они лопались, и к пивному вкусу, добавлялся железный привкус крови. Но это вовсе не мешало мне расслабиться в жарких лучах солнца, и допить пол литра живительного напитка. Спускался я в вагончике, в гордом одиночестве. А внизу, сразу вышел на станцию автобуса. Он не заставил себя долго ждать, и вскоре я уже выходил из него, на остановке в «Шамони». А оттуда, всего то около километра до палатки. Вскоре показался знакомый родник. Я достал из кармана бутылку, что бы набрать воды для ужина. И замер в удивлении. Воду я выпил недалеко от вершины Мон Блана, и, закрыв ее, положил в карман. Спустившись почти на четыре километра вниз, давление сделало свое дело. Бутылка была сплюснута, как рыба камбала. Я отвернул крышку, и услышал раздавшиеся свист и шипение. Бутылка уровняла внутреннее давление, с атмосферным. Я наполнил ее водой, и, вернув в карман, затопал вверх по дороге, по направлению к палатке. Вскоре я уже был у палатки, и, раздевшись, вытащил каремат на улицу. Взял оставшиеся бутылки пива, разжег горелку, и поставил кипятиться воду. А сам развалился на каремате, попивая пиво, и разминая уставшие пальцы ног. Завтра вечером мне предстояло выезжать в Женеву, что бы утром следующего дня вылететь на Родину.