Решил Небольшую Темку Создать.

[Андрюха_2108 0]

Если с правильным подходом, то можно очень прикольную игрушку сделать.

Лебедку можно ставить с квадрика, она и весить будет понты и потянет, шнурок кевларовый стоить будет копейки. Можно присобачить лодочный электромотор и нормальный тяговый гелевый АКБ.

[ValerKat 407]

Вот решил потихоньку репостить сюда отчет по Альпам. Заодно и фотки сортировать по тексту.

Соло в Альпы

Пролог.

Как всегда бывает, самые продуманные и взвешенные решения, постоянно превращаются в дерзкие авантюры. Разумеется, так было и в этот раз. Николь полгода меня уговаривала, поехать в Альпы, и подняться на Мон Блан. Я упорно не давал ответа, и только отшучивался. Но в итоге решение все же было принято. Только вот незадача, вернувшись с Кипра, у меня просто не было времени оформить визу. Я решительно штурмовал посольства, и поднимал на ноги всех знакомых. Давал большие деньги, за помощь с визой, в течении трех дней. Но ничего не получалось. Пять дней я обивал посольства Польши и Латвии. Латвийское, вообще по моему меня департирует, если я прийду туда в следующий раз. На приеме, меня дотошно расспрашивали, что мне нужно в прекрасной стране Латвии. Я красиво говорил, что Латвия меня привлекала еще со времен соц лагеря, и что я всегда мечтал посмотреть прекраснейший город Рига, с его историческими памятниками, древнейшей историей, и монументальными сооружениями. Что фильм Электроник, и его мальчик с собакой, меня впечатлил до глубины души, и что я должен увидеть те места, где проводились эти съемки. Так же я расхваливал красоты курорта Юрмала, и замечательный музыкальный конкурс, проводимый под сенью его деревьев. Худощавый блондин, с сережкой в ухе, недоверчиво посмотрел на меня, и выдал шикарную фразу:

- Ты же точно просто визу хочешь. Ну не поедешь ты в Латвию.

Я снова начал выдавать все знания, которые у меня сохранились из школьного курса, про Прибалтику, ее жителей, архитектуру, музыку, и т.д. и т.п.

В итоге, блондин, сказал, что таки ладно, визу мне дадут, но в течении семи дней.

Вот тут я и допустил главную ошибку.

Я округлил глаза, и честно выдал:

- Я не могу ждать семь дней, у меня в Субботу вылет в Женеву.

Что тут началось. Блондин радостно взвизгнул, и сказал многозначительное - ААААгаааа. Хорошо, что паспорт еще был у меня, а так бы штампанули отказ, и привет. Помню, началась катавасия, прибежала охрана, пытались хватать меня за руки, я вырывался, и орал, что все уроды, и относятся к нам как к скоту, и что я вертел их вместе с их Ригой, на причинном месте. Люди, ждавшие очереди, испуганно жались к стенам, а я, выкрикнув последнюю фразу: - Свободу попугаям, понял, что стою уже на улице, и меня уже не слышат. После этого я позвонил Николь, которая к слову уже была в Гренобле, и сказал, что совместное восхождение отменяется, и что я не успеваю просто сделать визу. Но для себя я решил, что раз уже решил взойти на Мон Блан, то нужно идти к этой цели, и не останавливаться перед трудностями. Проштудировав всех знакомых, уже на следующий день, я был в гостях у одной фирмы, которая оказывает содействие, в получении Шенгенских виз. Причем, глядя на мой паспорт, испещренный визами разных стран, хозяин фирмы сказал, что я вполне могу претендовать на трехмесячную мультивизу. Правда, это было не сильно бюджетно, зато я смогу ехать куда захочу, и когда захочу. В общем, он меня убедил, и уже через неделю, у меня в паспорте появилась еще одна Шенгенская наклейка. И не надо в очередях стоять, и нервы портить. Правда, надо заплатить 335 Евро, за эти удобства. Получив визу, я перезвонил знакомым, и попросил найти мне недорогой рейс до Женевы. А теперь представьте мою упавшую челюсть, когда через час мне позвонили, и сказали, что билет забронирован, и вылет завтра вечером. Сборы были просто бешеными. Вещей вроде и немного, и рюкзак довольно объемный, но они в него, упорно не хотели паковаться. Да и взвесив поклажу, я понял, что у меня довольно ощутимый перевес. И то, что с таким перевесом, меня в самолет не пустят, это еще полдела. Основное неудобство состояло в том, что нести на себе поклажу в 35 кг. Было несколько утомительно. Особенно учитывая тот факт, что нести, нужно было порой вертикально вверх, и проходить в день, в районе 20 км. Поэтому я вновь распаковал все вещи, и начал скурпулезно откладывать ненужные. Позвонила Николь, которая к этому времени уже была в Киеве, и сказала, что она подготовила мне легковесный инвентарь.

Я моментально приехал к ней, и вскоре у меня была легкая пуховая жилетка, штаны на гортексе, и штормовая палатка весом 3.6 кг. Таким образом, я уже экономил 5 кг. веса, и достаточно много объема рюкзака. Но все равно пришлось еще отложить теплую пуховую куртку, лыжные штаны, веревки, самострахи, мыльно рыльные принадлежности, и сух пай. По итогу, рюкзак получился 28 кг. отстегнув от него палатку без колышков, и засунув внутрь реглан, фотоаппарат, ГПС, клубный флаг, очки, и документы, я убедился, что вес стал 23 кг. Как раз, столько и разрешалось перевозить в багаже самолета. Остальное, я назвал ручная кладь.

Далее, я помчал по аптекам, пытаясь найти лекарства от горной болезни. В руках у меня был длинный список, который я и показывал продавщицам. Но они разводили руками. При этом подозрительно косились на меня, как на наркомана. Я поживал плечами, и ехал в другую аптеку. Но там тоже меня ждало разочарование. Как ни странно, но уже практически не надеясь на успех, я вошел в Аптеку, у себя на районе. Приложил к стеклу бумажку, со списком лекарств, и почувствовал на себе заинтересованный взгляд продавщицы в белом халате.

- В какие горы собрался?

- Ой, а что, похоже что в горы?

- Ну список говорит сам за себя

- Я в Альпы вот выезжаю. Нужны таблетки от горняшки.

- А я в прошлом году на Кавказе была. Если ты в высокие горы, то список свой убери, там же сплошной яд. Конечно лекарства действенные, но экстремальные. Скажем так, это уже при отеках легких и мозга нужно срочно давать, когда выхода другого нет, и жизнь спасать нужно. Сплошные синтетические гормоны. Вот, гормон надпочечников, а вот гормон гипофиза. Это просто отрава. Они же организмом не выводится. Так что, я тебе сейчас сама выдам по списку. Ну и начала выкладывать лекарства:

• Кавинтон, "...улучшает метаболизм головного мозга, увеличивая потребление тканью головного мозга глюкозы и кислорода"

• Милдронат, "...восстанавливает равновесие между доставкой и потребностью клеток в кислороде, устраняет накопление токсических продуктов обмена в клетках, оказывает тонизирующее влияние"

• Фенибут, "...улучшает функциональное состояние мозга, за счет нормализации метаболизма тканей, увеличивает объемную и линенйную скорость мозгового кровотока, улучшает микроциркуляцию крови"

• Эскузиан, "...оказывает венотонизирующее действие, уменьшает чувства усталости, зуда, тяжести, боли в ногах".

• Актовегин, активирует обмен веществ в тканях, улучшает трофику, и стимулирует процесс регенерации.

Собственно, набор был не из дешевых, но на здоровье как говорится не экономят.

Получив лекарства, я еще немного поболтал с приятной продавщицей, и разумеется докупил не менее необходимых в горах препаратов. А именно:

Йод, бинт стерильный, бинт эластичный, Панадол, Флюколд, Стрептоцид, Мезим, Сорбекс, пластырь.

Пожелав удачи друг другу, я вышел из аптеки, и побежал в продуктовый, что бы запастись легкой пищей. А именно «Мивиной». Собственно, эта ужасная пища была выбрана от безысходности. Ну, понятно, что отрава еще та, но весит немного, и готовить почти моментально. Я быстро накидал в тележку различного вида вермишель и картошку, и вскоре стоял на кассе, рассматривая, как кассир, проводит каждый пакетик сканером. К десятому пакету, девушка не выдержала, и, подняв глаза, внимательно посмотрела на меня.

- Это же кошмар. Вы же желудок себе угробите.

- А что делать, кушать то хочется.

- А что, девушка ваша готовить совсем не умеет?

- Да вот, не умеет. Девушки сейчас пошли не те. – Я улыбнулся и подмигнул.

Кассир вздохнула, и на чеке ручкой написала свой телефон.

- Вот, если надоест жрать полуфабрикаты, позвони. Что, что, а вкусно накормить я сумею.

Я даже опешил, и рискнул переспросить, о смутном значении двух «ЧТО» в ее фразе.

- А там видно будет, может что и еще сумею.

Она широко улыбнулась, и я, поблагодарив, выскочил к машине. Кстати, честно сказать, чек я по привычке выкинул в мусорник, и только потом вспомнил, что на нем был написан телефон милой девушки.

Дальше долго описывать всю беготню, и приготовления, скажу честно, я устал как собака, и когда на город опустилась ночь, я был полностью вымотан. Зато, я с удовлетворением смотрел на собранный рюкзак, и вполне был готов к путешествию. Но скажу честно, меня постоянно преследовала мысль, что я, что-то забыл, и не положил в рюкзак. Утром я долго думал, что же я не взял, но ничего нового так и не придумал. Обернув рюкзак двумя мусорными кульками, и изрядно обмотав скотчем, я подхватил его за ручку, и вышел на улицу. Ручную кладь в пять кило, я нес в другой руке. Честно сказать, нести было довольно тяжело. На улице меня уже ждал Ванька V, и очень удивился такому весу и объему. Рюкзак еле влез в его багажник.

За разговорами о горах путь до аэропорта пролетел незаметно, и весело. Вскоре показались приземистые здания терминалов, и самолеты, непрерывно влетающие и пропадавшие в синеве неба. Притормозив возле входа, Ванька выдал мне поклажу, и, газанув, умчался в сторону Киева. Я же потихоньку пошел на регистрацию. Она уже шла полным ходом. Далее была сплошная рутина. Стандартное изучение визы, и поиск электронных билетов, взвешивание багажа, и его отправка в темные недра багажного отделения, к таким же темным личностям, грузящим багаж в самолеты, подъем на детекторы металла, и скан ручной клади, и паспортный контроль, который как обычно долго мусолит паспорта, и еще раз проверяет визы. А после выход в зал ожидания, с бесконечными витринами Дюти Фри магазинов. До посадки было еще полчаса, и я, зайдя в алкогольный магазинчик, купил себе пол литра «Балантайн», за 8 Евро. Меня спросили, лечу ли я транзитом. Я сказал, что да, у меня пересадка в Амстердаме. Тогда мне посоветовали воспользоваться упаковкой дюти фри аэропорта, что бы бутылку не забрали при пересадке. Честно говоря, я хотел немного отхлебнуть, перед полетом, что бы лететь было веселее, но согласился на запечатку алкоголя, что бы выпить его уже в Женеве. Мне предстояло провести там ночь, и согревающий напиток, был бы очень кстати. Положив герметичный кулек в баул с палаткой, я пошел на посадку, и вскоре оказался в разношерстной толпе Европейцев, поняв, что я напрочь не понимаю, о чем они говорят. Киев быстро уносился вдаль, а я летел вперед, навстречу приключениям.

[ValerKat 407]

Гостеприимная Европа.

Самолет набрал высоту, и по проходу покатила тележка с напитками. Пока стюардессы обслуживали пассажиров спереди, я достал ГПС и начал изучать местность. Честно говоря, зрелище интересное. Карта пролетает под тобой ощутимо быстро. Просто плывет, пересекая реки и озера, леса и поля. Смотреть на нее нужно с высоты километра, или даже двух. Иначе, она просто мельтешит от скорости. Три с половиной секунды, и километр пролетел. Максималку ГПС показал в 780 км.ч. А вот высота, отталкиваясь от барометрического давления в салоне оказалась 2170 метров. То есть, находясь в герметизированном салоне, вы испытываете на себе высоту, как если бы находились на Говерле. Ну, или чуть выше. Кстати, неплохая адаптация перед восхождением. Реальная высота была 8800 метров. Вооружившись бутылочкой красного Мерло, из коллекции Вайн де Чили KLO, любезно переданного мне стюардессой, я с интересом наблюдал за картиной ГПС. Вскоре мы вылетели на территорию Польши, а потом повернули в сторону Скандинавии. Двигатели Боинга тихо шуршали, и я незаметно для себя уснул. Проснулся как раз вовремя, мы шли на посадку. Самолет вырвался из плотной пелены облаков, и взору открылась чарующая картина. Амстердам состоит из множества каналов. То есть, наравне с дорогами, идут и каналы разной ширины. И катеров, как и групногабаритных суден, там великое множество. Движение по воде напоминает движение по автомагистрали. Вот плывет сухогруз, а за ним прогулочный корабль, вот их обгоняет шустрый моторный катер, а сзади, раздув парус, не спеша, идет яхта. Чарующее зрелище. Самолет снижался все ниже и ниже, и вскоре перемахнув пару каналов, он коснулся посадочной полосы. Что вам сказать, Бориспольская полоса, по сравнению с Амстердамской – это фронтовая дорога. Тут все было просто идеально ровно. Даже не чувствовались стыки бетона. Сверху бетон был засыпан мелкой гравийной крошкой. После приземления, я понял, насколько масштабен этот аэропорт. Мы добрых пятнадцать минут ехали рулежками, до рукава терминала. С соседних полос взлетали разнокалиберные самолеты. Их на взлет выстроилась целая очередь.

Один за одним, в грустном потоке пробки, они выезжали на взлетку, и даже не останавляваясь, резко начинали разгон. Не успевал один самолет еще оторваться от полосы, как разгон начинал следующий.

А тем временем, за нами, так же выстроилась пробка из приземлившихся крылатых машин. Так же медленно, все они ехали по рулежкам, что бы рассортироваться по огромным рукавам аэровокзала.

Честно говоря, созерцание такой картины доставляло немало удовольствия.

Как бы там ни было, но вскоре мы пришвартовались у длинной кишки одного из терминалов, двери открылись, и пестрая толпа, двинулась на выход. Провожать пассажиров, вышел командир экипажа, для солидности натянув на лоб форменную фуражку. Дело в том, что в Европе не принято аплодировать пилотам, после приземления. Это просто работа, можно сказать рутина. У нас же, к полетам, относятся со страхом. В понимании нашего человека, пилот – герой, и достоин аплодисментов. Вот и сейчас при приземлении, раздались жидкие аплодисменты, от небольшого количества наших соотечественников. Разумеется, они были услышаны пилотом, и он посчитал нужным, выйти к своим почитателям, и каждому сказать спасибо, и до свидания. Тоже, честно говоря, довольно приятно. Но, выйдя в терминал аэропорта, я вскоре понял, что приятности на этом и окончились. Собственно, до отлета на Женеву, было 50 минут, и я даже позволил себе забежать в ближайший маркет, глянуть на ассортимент магнитиков на холодильник. Однако потом я увидел очередь на паспортный контроль, и понял, что времени у меня как бы и не так уж и много. Очередь была просто феноменальной. Причем в те будки, где красовалась надпись – All passports, она извивалась, и тянулась, чуть ли не на километр. Я занервничал, и пристроился в хвост. Через 10 минут, я уже активно работал локтями, с криками:

- сори, а эм транзит, май айрплейн флаинг овер твенти минитс.

Народ понимающе расступался, и через пару минут, я уже был в десятке человек от будки таможенника. Далее я решил не буйствовать, и мирно принялся ждать. Соседняя будка была: онли фор евроситизен. Туда очередь была на порядок меньше. Мое внимание привлек инцидент. Два Китайца, с зелеными Китайскими паспортами, кланяясь и кивая всунули их таможеннику в будку. Честно говоря, далее последовал конфликт, которого я не ожидал от цивилизованной Европы. Таможенник начал орать на маленьких Китайцев, а потом швырнул им паспорта, да так, что они попадали на пол. А таможенник все кричал, тыча пальцем на кружок звездочек Евросоюза, как бы показывая, то тут проходят люди, а вас сюда не просили. Мне, честно говоря, стало неприятно. Китайцы схватили свои паспорта, и побрели в конец длинной толпы, к будкам, для всех прибывших не из Европы. Тут как раз подошла моя очередь, и я, подойдя к будке, в которой сидел толстый, краснолицый паспортист, протянул ему свою краснокожую паспортину. Он небрежно раскрыл ее, и принялся изучать визы. Я терпеливо ждал. Через пару минут, он поднял на меня свои красные заплывшие жиром глазки, и спросил:

- Вот ай хев арривед Амстердам?

- Ай флай транзит ту Женива

- Вот фор ю флай ту Женива?

Честно говоря, очень хотелось ответить, что-то типа – Какое твое собачье дело, зачем мне в Женеву? Виза нормальная, вот и штампуй въезд. Но пришлось терпеливо объяснить, что я и там транзитом, для перелета в Барселону, просто задерживаюсь, что бы посмотреть на Швейцарию.

Еще раз, внимательно окинув меня взглядом, толстяк как бы нехотя поставил мне дату въезда в Евросоюз, и протянул паспорт. Далее я прошел к метало детектору. Быстро кинул на ленту транспортера свои вещи, и прошел через рамку. Уже было хотел хватать свой баул, и бежать в секцию «G» на посадку, как меня остановили.

- Мистер, ат ю а боттле ин зе баг?

- Вот? Йес, боттле фром дюти фри.

С этими словами я открыл баул, и достал запечатанную бутылку виски.

Далее суть разговора была неоднозначна, и я даже начал повышать голос, говоря по русски. Они настаивали на том, что я не имею права проносить бутылки, через их терминал. Я настаивал на том, что бутылка запечатана герметично, и куплена в дюти фри, что не оставляло мне шансов перепаковать ее в багаж. А до вылета оставалось меньше 10 минут. Мне предложили написать заявление, и заполнить какую то форму. Но времени на это у меня не было. Поэтому со словами, да подавитесь вы этими поллитрами, я бросил бутылку на транспортер, и, зашнуровав чехол палатки, бегом бросился в сторону секции «G». Однако это оказалось гораздо дальше, нежели я ожидал.

В длинных коридорах переходов, даже едущие дорожки были, для усталых пассажиров. Очень масштабный аэропорт. А времени оставалось все меньше, и меньше. В тот момент, когда я подбежал, к стойке посадки, на Женеву, по моим часам, до вылета, было 2 минуты. Я протянул билет барышне за компом, и услышал вежливое - Велкам. Посадка была уже давно закончена, и ждали только меня. Как только я зашел, дверь герметизировали, и самолет отчалил в направлении взлетной полосы. Очереди на взлет ждали долго, за это время на мониторах Аэробуса нам успели показать фильм о кислородных масках, и даже про одевание спасательного жилета. Хотя странно, над водяными массивами, этот рейс лететь не собирался. Я сидел злой на Нидерландскую таможню, и рассматривал вереницу самолетов, ждущих очереди, что бы взмыть ввысь. Вскоре взревели двигатели, и мы начали разгон. Амстердам удалялся, скрываясь в пелене облаков, и я был рад, что покидаю этот город, в котором не Европейцев и за людей то не считают. Попросив у стюарда бутылку белого вина, я настроил монитор на показ ГПС карты, и положения самолета на ней, и до посадки, глазел на иконку самолета, над картой Европы. Настроение было испорчено. Но мог ли я предположить, что сюрпризы, которые в этот день мне преподнесла Европа, вовсе не закончились. Приключения только начинались.

Как и в Амстердаме самолет сел очень мягко, словно на перину. Вот только аплодисментов не последовало. Короткий пробег по полотну, и быстрая швартовка у рукава.

Намного быстрее, чем в Амстердаме, и на порядок быстрее, чем в Киеве. Подхватив палатку, я прошел длинным коридором, и вышел в большой зал. Тут следовало получить свой багаж. Найдя номер своего рейса, я прошел к седьмому багажному транспортеру, и от удивления открыл рот. Сразу стало понятно, почему люди покупают пластиковые, жесткие чемоданы. Лента транспортера была сделана замкнутым овалом. Посередине овала, со второго этажа, под углом 45 градусов, был спущен железный рукав, с которого вниз падали чемоданы. Да что там падали, они просто летели. Останавливала их железная стенка, ограничивающая овал ленты с одной стороны, и полностью покрытая вмятинами от ударов. Тут же лежало несколько оторванных ручек, и пара колесиков. Такова варварства от Швейцарцев я не ожидал. Поэтому встал сразу за железным тормозом, и стал выжидать, пока со второго этажа не полетит мой рюкзак. Но вещи все падали, а моего багажа, не было. В итоге, на ленте транспортера остался с десяток баулов и чемоданов, а новых вещей уже не прибывало. Подошел техник, и сказал:

- Зец олл. Нот мор бэгэдж.

Как это больше нет багажа? Я аж опешил. Принялся рассматривать ездящие вещи, и среди них нашел точно такой же рюкзак, как и у меня. Но он был не замотан в мусорные кульки, а находился, в каком то синем холстяном мешке. Я, честно говоря, подумал, что кто-то решил проверить мой багаж, и потом упаковал его в мешок аэропорта. Стянув рюкзак с конвеера, я наполовину снял мешок, и открыл верхний клапан. Внутри были не мои вещи. Я даже недоверчиво поднял пару шмоток, и точно убедился, что багаж не мой. Пришлось все упаковывать обратно. В это время, ко мне подошли два техника, и поинтересовались, с каких это делов, я роюсь в чужих вещах? Я остервенело окинул их взглядом, и сказал, что рюкзак очень похож, и если это не мой, то где же тогда мои вещи? Они переглянулись, и указали на дверь, с надписью: «Lost Baggage». А сами очень быстро начали закидывать ездящий багаж на тележку, которую в свою очередь укатили в подсобное помещение. Я еще несколько минут пялился на пустой конвеер, и ушел от него только тогда, когда на табло зажегся уже совсем другой рейс.

Дернув ручку двери, потерянного багажа, я понял, что я не одинок в своем нелегком деле, и что к работнику за столом, даже стоит небольшая очередь. Крякнув с досады, я присел на стульчик, и начал перебирать в уме все фразы английского языка, касающиеся багажа, и не касающиеся матерных слов. Через пятнадцать минут, я уселся перед униформистом, и принялся высказывать мое отношение к аэропортам, их работникам, Женеве в частности, и Европе в целом, при этом используя набор слов, исключительно добрых и вежливых. Правда через несколько слов в моем лексиконе проскакивали русские, а вернее международные слова, из трех, и нескольким более букв, но в целом, картина вырисовывалась понятная. Меня попросили подождать пять минут, и по их истечении, улыбающийся парень сказал, что мой багаж не успели перегрузить в Амстердаме, и что завтра к 8.35, он будет у него в офисе. Вот только мне к 8.35 ну никак не устраивало. Автобус на Шамони, отправлялся от аэропорта в 8.05. Но впрочем, делать было нечего, и, помахав рукой работнику багажного отделения, я спросил, где тут паспортный контроль? На мой вопрос он отреагировал странно. Спросил, я что, хочу улетать обратно? Я сказал, что нет, я хочу выйти в город, и подышать свежим воздухом. Он снова меня не понял. Сказал, что мол, вот двери, бери и иди. И действительно, ни металлодетекторов, ни таможни, ни проверок. Прилетел, взял багаж, и иди себе на выход. Никто тебя не держит, и не проверяет. Стало даже обидно, что все так просто для жителей Евросоюза. Честно говоря, забегая вперед, я скажу, что первые пару дней, неискушенному соотечественнику, путешествующему по Европе, кажется, что его окружают полнейшие идиоты, и доверчивые люди, которых развести ничего то не стоит. И только по истечению недельного срока, становится грустно, и обидно. За нас, и наш менталитет. Мы вовсе не идем широкими шагами в Европу, мы отдаляемся от нее в плане культуры, вежливости, и честности. И будь я в компании с товарищами, возможно, мы этого бы и не поняли. Но в одиночку, в день отлета, я искренне пожалел, что мы настолько далеки от истинной культуры. Но в тот момент, по прилету, я был зол, голоден, и откровенно готов сорваться на любого, кто мне бы сказал, что-то не в тему.

Выйдя на улицу, я плюхнулся на скамейку возле курилки, и стал наблюдать за таксистами. Их была нескончаемая вереница. Впрочем, и пассажиров было не меньше. Для них даже был выстроен специальный коридор, по которому они в порядке очереди подходили, а автомобилям такси. Да, именно, очередь пассажиров, и очередь такси.

При чем каждый таксист хватал чемоданы, и укладывал их в багажник. Затем открывал двери клиенту, и, усадив его внутрь, заботливо закрывал их за ним. Непривычная картина для нашего человека. От нечего делать, я даже начал комментировать изредка происходящие конфузы. Получалось, что-то типа:

- Куда ты Нигер на переднее сидение полез. Лучше бы на пальму вылез.

Или (обращаясь к таксисту) – Китайцев тоже в багажник пакуй, они там привыкли ездить. В итоге мне стало казаться, что некоторые таксисты меня понимали, и даже весело подмигивали в ответ. Вот только меня это не веселило. Я был полон сарказма. Поэтому, смачно сплюнув на пол, я пошел изучать окрестности аэропорта. Пройдя внутри здания терминала, я попал на французский коридор. Обойдя его справа, я уперся в лестницу эскалатора, идущую под землю.

Спустившись вниз, я обнаружил, что стою на платформе железнодорожного вокзала. Да, под Аэропортом был ж.д. вокзал.

Очень необычно. Выйдя наверх, я прошел через вращающуюся дверь, и уперся в автостоянку. За ней была мото стоянка, и стоянка велосипедов, а потом пошли технические здания.

Я шел по узкой велосипедной дорожке, между лесополосой аэропорта, и оживленной магистралью. Начинало темнеть. А мне предстояло провести тут ночь. Чем себя занять, я даже ума не мог приложить. Так и шел по дорожке, пока не уперся в развязку.

Огромная громада моста нависала сверху, и, поднявшись по наклонной поверхности к его основанию, я сел на теплый бетон.

Мост мелко вибрировал, и гудел. Сбоку от моста были заросли плюща, переходящие в лесополосу. С другой стороны магистрали были темные дебри леса. Я начинал всерьез рассматривать это место для ночевки. Конечно, уподобляться бомжу было не слишком приятно, но особого выбора у меня не было. Ночевать в аэропорту, в скрюченной позе на стуле, мне хотелось еще меньше. Поэтому я впопыхах сложил себе перину из плюща возле моста, и нагреб еще столько же растений, что бы укрыться.

Полежав немного на импровизированной кровати, я понял, что спать я пока не хочу.

Нужно было стряхнуть с себя немного злости и энергии. Нагнать на тело усталость. И я не нашел ничего лучшего, как сделать пробежку. Взяв на плечо палатку, я спустился на велодорожку, и побежал. Сначала до шлагбаума трассы, а потом обратно, то входа в аэропорт. По ГПС получилось 530 метров. Замечательно. Как раз ровное число. Десять пробежек, и пять км. На третьем круге я понял, что мне жутко неудобно бежать с палаткой в руках. Я притормозил на аллейке между трассой и лесополосой, и принялся запихивать баул с палаткой под куст. Расчет был прост, Замаскировать сверток, и потом, набегавшись, забрать его, и идти спать под мост. Я разгреб ветки кустарника, и, положив палатку внутрь, принялся маскировать ее травой, и листвой.

В этот момент за спиной у меня раздался кашель. Я опешил, и повернулся. Передо мной стояли два негра в форме, с яркими нашивками «Police». Стояли и молчали. Я даже не знал, с чего начать разговор с ними. Со стороны мое поведение, наверное, выглядело подозрительным. Я разгреб ветки, и, достав палатку в чехле, протянул ее одному из полицейских. Тот аж отшатнулся от меня, и что то выкрикнул по немецки. Я пожал плечами, опустил палатку на землю, и почему то выдал две фразы:

- Нихт шибен, ишь нихт террорист.

Фразу «Гитлер капут» я в этот раз говорить не стал, прекрасно помня, чем это закончилось по дороге в Германии. Хотя, честно говоря, очень подмывало. Ну ведь знатная фраза по немецки.

Полицейский недоверчиво разглядывал меня, и жестом показал, что бы я открыл баул. Только медленно. Я открыл, и вытряхнул оттуда мой нехитрый скарб. Брезентовый чехол, клубный флаг, да реглан. К этому времени фотоаппарат, навигатор, очки, и фонарик, уже перекочевали ко мне в карманы штанов. Как и документы. Негры недоуменно переглянулись, и снова заговорили по немецки, обращаясь ко мне. Я от недоумения даже по русски заговорил:

- Дяденьки негры, я в немецком ни бум бум, я немецкий понимать только по кадрам военной кинохроники, когда вас немцев, наши добивали. Хотя какие вы к прадедам Немцы? Вы тогда вообще еще на пальмах сидели. Поэтому если не сложно, то давайте перейдем на какой нибудь ломаный английский.

В общем, долго мы пытались понять друг друга. И вроде фразы уже понятные, но вот объяснить служителям закона, зачем я запихивал палатку под куст, я не мог. Ну не могли они понять фразы – «что бы не украли». Отвечали, что я странно себя вел, и когда пробегал мимо аэропорта третий раз, они побежали за мной, и увидели, что я что-то закладываю в кусты. Понять, что я прячу, чтобы не украли, они ну вообще не могли. Мол, как это украли? Кому это надо? Я даже вспотел, пытаясь рассказать, что багаж потерян, и я коротаю время забегом вокруг аэропорта. Закончилось все тем, что Полицейские удалились, в полной уверенности, что я идиот. Хорошо, хоть психушку не вызвали. А я стоял и думал, что же делать дальше. И сделал то, что хотел с самого начала. Злость сработала. То есть закопал палатку под кустом, и побежал дальше, глядя на навигатор. Вскоре обогнал негров, и, не сбавляя темпа, скрылся от их взора за поворотом. Когда бежал назад, то уже никого на дорожке не встретил. Так я и пробежал остаток километров гордый, и в одиночестве. А потом выкопал палатку, и побрел под мост, к сооруженному заранее ночлегу. Было уже в районе полуночи. То есть темно и холодно. Вдобавок к этому, после бега я пропотел, и сейчас мокрая футболка, очень противно и холодно, прилипала к телу. Пришлось снять и ее. Вскоре я был уже под мостом, и, расстелив тент, принялся в него укутываться на манер налистника, или голубца. Поначалу было тепло и комфортно. Я замотался в тент с головой, надышал внутрь теплого воздуха, и, пригревшись, задремал. Проснулся я от странного чувства, что на меня кто-то смотрит. На часах было три ночи, то есть я спал недолго. Я размотал тент, и сел, прислушиваясь. Было тихо, и только изредка проезжавшие машины, нарушали тишину ночи. Я вновь замотался в тент, но чувство взгляда не прошло. Уснуть я никак не мог. К тому же вновь стало холодно. Холод подкрался снизу. Не помогал ни реглан, подложенный под тело в виде каремата, ни клубный флаг. Пока я ворочался, пытаясь согреться, рядом раздался скулящий вой. Причем такой жалобный и протяжный, что я даже вздрогнул от неожиданности. Причем вой был, какой то странной тональности, непохожий на собачий, и тем более на волчий. Снова размотался, и, включив фонарик, начал светить в глубину деревьев. Там что-то зашуршало, и наступила тишина. Выругавшись матом, и перестелив примятый плющ, я вновь замотался с головой, и постепенно задремал. Проснулся я оттого, что меня кто-то настойчиво пытался выгрести из моего укрытия. От неожиданности, и чувства опасности, я перекатился, резко высунул руки вперед. Только потом высунул голову, и зажег фонарик. На том месте, где я лежал, стояла лиса, и внимательно смотрела на непрошенного гостя. Я схватил палку, и бросил в нее. Лиса резко бросилась в сторону дороги, и скрылась из виду. Я полностью вылез из тента, и стал всматриваться в темноту.

Сон как рукой сняло. Внезапно вдалеке загремели раскаты грома. Сверкнули молнии. Я сидел на месте, и думал, нужно мне прятаться под мостом, или гроза пройдет стороной. Вскоре упали первые капли, но я все сидел, и ждал. Ливень начался внезапно, да с такой силой, что, я, ухватив тент, и реглан, и забежав под мост, все равно ощутимо промок.

А ливень только усилился. Из водостоков моста потекли ручьи воды. Стало нестерпимо холодно. Не помогал и тент, в который я кутался. Я сидел, и клацал зубами от холода в центре Европы, под мостом, без еды, воды, и одежды. Неплохое начало поездки.

Гроза продолжалась около часа.

Дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Я спаковал свою поклажу обратно в чехол, и поплелся к терминалу аэропорта.

Пришел я туда, когда аэропорт начинал оживать. К слову сказать, ночью Женевский аэропорт замирает, и все магазинчики закрываются. После часа ночи, рейсов до утра нет, и даже закрывают внешние крылья аэропорта.

А к шести утра, вновь начинается движение, и суета. Я зашел в туалет, и начал греть руки, возле сушилки. Вскоре я смог немного согреться. Оставалось только чувство голода и жажды. Я прошелся по терминалу, и зашел в открывшееся бистро. На витрине лежало много разной снеди, но я не собирался тратить много денег. Поэтому я просто указал пальцем на бутерброд с колбасой, и попросил пол литровую бутылочку минералки. Каково же было мое удивление, когда я узнал цену. Цену мне правда сказали в Швейцарский франках. Курса я не знал, поэтому протянул двадцатиевровую бумажку. Сдачу мне дали во Франках. Потом, когда я жевал бутерброд (кстати просроченный) колбаса была кислая, и соус с душком, я просчитал, что в нашей валюте, моя покупка, тянула на 160 гривен. Я из принципа съел весь бутерброд, и выпил всю минералку. А бутылка от минералки, потом совершила со мной восхождение на Мон Блан. Время близилось к 8.00, и я вышел на улицу, встретить автобус в Шамони. Он вскоре подошел.

Я осведомился у водителя, можно ли меня подождать полчаса? Вопрос вызвал у него полное недоумение. Вообще все мои вопросы тут, пока натыкались на стену непонимания. Водитель вообще не мог понять, как можно задержаться на маршруте. Поэтому он отъехал от Аэровокзала ровно 8.05, а я побрел в зал ожидания, ждать первый рейс из Амстердама. Самолет сел так же четко по расписанию, и я стал барабанить в дверь комнаты потерянного багажа. На смене был новый сотрудник. Я ему объяснил ситуацию, и он без проблем запустил меня в багажный зал. Я встал у железной тормозной стенки, и начал смотреть, как об нее с грохотом бьются чемоданы. В голову почему-то лезли мысли о том, что мой рюкзак снова не приехал. Но вскоре он, ускоряясь, полетел вниз, с грохотом остановился о железный тормоз, и пополз по кругу, на ленте конвеера. Я подхватил его за ручку, и стал сдирать мусорные кульки. Рюкзак был изрядно помят, но все вещи были на месте. Я подошел к смотрителю, показывая свой корешок, что бы он его сверил с корешком на рюкзаке. Но вновь поймал на себе удивленный взгляд. Мол, зачем сверять? Ну не будешь же ты, в самом деле, брать чужие вещи. Попросил только поставить подпись, в бланке о том, что багаж найден, и пожелал удачи. Даже объяснил, когда уходит следующий автобус на Шамони, и где купить билеты. А следующий автобус шел в полдень. Настроения ходить куда то у меня не было, поэтому я лег на лавку автобусной остановки, подложив под голову рюкзак. Стянув с себя футболку, я подставил пузо ласковому солнышку, и задремал. Проснулся как раз за полчаса до прибытия автобуса. Пошел в аэропорт, справил нужду, умылся, освежился, и вышел как раз к прибытию автобуса.

Оплатил 33 Евро за билет до Шамони, и уселся на втором этаже, прямо перед панорамным окном. Кстати, можно было бы экономно купить билет в оба конца, за 55 Евро, тем самым экономя одиннадцать Евро, но у меня уже не было желания объяснять на английском, какие числа, и какое время мне нужно было для обратной поездки. К тому же я действительно еще смутно представлял себе, когда я выдвинусь в обратный путь. То есть число то я знал, а вот время было вопросом. Поэтому я взял билет только в Шамони, и теперь вертел головой по сторонам, наблюдая суетливую толчею Женевы.

Кстати, тем, кто верит в то, что в Киеве огромное количество дорогих автомобилей, я советую поменять точку зрения. В Женеве в пробке на одном светофоре, я видел стоящие в ряд, Феррари 430, Ламбо Галлардо, и Пагани Зонту. И так на каждом шагу. Очень много эксклюзивных спорткаров. Как новых, так и классических. Были и Ферра Тестаросса, и Порше 911 турбо 90х годов выпуска. Так называемая Жаба. Причем в идеальнейшем состоянии. А еще я понял, почему Европа, покупая новые машины, через год спихивает их к нам, и в другие страны третьего мира. Мы проехали мимо бигборда, с рекламой Тойоты Аурис, которую призывали покупать во всех салонах по цене в 5500Евро. То есть, дешевле, чем у нас продают б.у. Повсюду висели рекламы Швейцарских часов, Швейцарских ножей, и Швейцарского шоколада. Мужчины в городе в подавляющем большинстве ходят и ездят в костюмах.

Причем даже на велосипедах. Проехали знаменитый фонтан, в виде огромного брансбойда.

Рядом стояла парковка дорогих моторных катеров. Жизнь в городе кипела, везде были тянучки, и пробки.

Но они проезжались довольно быстро. Разумеется, никто не пытался влезть без очереди, и все друг другу уступали.

Так, постепенно, мы продвигались на выезд из Женевы, в сторону Франции, если верить указателям.

Вскоре высокие здания сменились частными домами, а проехав еще с десяток километров, мы подъехали к старой границе Франции. Она разумеется, была открыта, но по обеим сторонам стояли военизированные посты, которые выборочно проверяли автомобили. Автобус конечно проехал безпрепятственно, и теперь я был уже на территории Франции.

[АвтоМАЗаВаЗоХисТ 274]

И снова очень интереано. А лиса коварная - она может и яйца украсть

Изменено 19 сентября, 2011 пользователем АвтоМАЗаВаЗоХисТ

[ValerKat 407]

Здравствуйте Горы.

Вскоре передо мной встала знакомая картина. Франция – это Мекка платных дорог.

Я помню, как мы ехали из Люксембурга в Париж, и заплатили за проезд по платным дорогам около 60 Евро. Автобус, конечно, пользовался карточкой, но все же, по дороге до Шамони, мы два раза останавливались на платных турникетах. А местность постепенно менялась. Равнины постепенно заполнялись холмами, и вскоре вокруг выросли скальные кручи. Они становились все выше и выше, и вскоре мы ехали в полноценных горах. Еще не тех высоких, куда я стремился, но каменные великаны окружали нас со всех сторон, уходя вершинами высоко в небо. Завораживающее зрелище. А дорога все вилась замысловатой лентой, между каменных великанов, постепенно поднимаясь, все выше и выше. Вскоре, выехав из небольшого ущелья, по гигантскому мосту, и сделав крюк вокруг горы, мы выехали в долину. Зрелище, которое открылось моему взору, словами не передать.

Горные пики уходили за облака, сливаясь с ними снежными склонами. Издалека было даже непонятно, где кончались снежные вершины, и начинались облака.

Вид был потрясающим. Что-то необычное, и фантастическое. Я смотрел на горы, вцепившись в подлокотник, и не мог отвести взгляд. В такой эйфории, я и вышел на автобусной станции в Шамони, которая по совместительству являлась и ж.д. вокзалом.

Достав рюкзак из багажного отделения, я накинул его на плечи, и потопал в центр города, в магазин туристического снаряжения.

Мне нужен был газовый баллон, для приготовления пищи. Народу на узких улочках было очень много, и практически все с рюкзаками, веревками, и ледорубами. Многие шли с трекинговыми палками в руках. Я же шел, не разбирая дороги, запрокинув голову наверх, и разинув рот, любовался горными вершинами.

Разумеется, при этом постоянно сталкивался с людьми. Они извинялись, и провожали меня удивленными взглядами. Честно говоря, многие с удивлением пялились на меня.

Дело в том, что тут не было никого, с таким огромный рюкзаком, верх которого возвышался над головой его несущего. Тут люди ходили налегке, с рюкзаками до 40 литров. А я топал, с объемной ношей, да еще и снаружи, была пристегнута поклажа. Взгляды непонимания мне удовольствия не доставляли, поэтому я сосредоточился на поиске нужного мне газа. Шамони кстати – это просто большая деревня.

И дороги тут иногда напоминают по количеству заплаток, нашу родину.

Но это родина альпинизма. Тут когда-то первые восходители, готовились к покорению Мон Блана. Тут же и стоят памятники этим людям. В 1760 году, Женевский натуралист Орас Бенедикт де Соссюр, прибыл в Шамони с твердым намерением покорить Мон Блан.

Он был ученым и хотел провести на вершине, какие то эксперименты. Но еще больше он хотел покорить такую высоту, где еще не ступала нога человека. Он даже назначил вознаграждение, тому, кто проведет его на вершину.

Но не он взошел первым на Мон Блан. Но все же удостоился памятника. Он сидит там и сейчас, отлитый в бронзе, и смотрит на свою мечту, гору Мон Блан. Я постоял рядом, и тоже посмотрел на гору. В отличии от Ораса Бенедикта де Соссюра, я не собирался просить кого то показать мне путь. Я хотел найти его сам. Сняв кепку, и отвесив щедрый поклон памятнику, я двинулся дальше. Вскоре я дошел еще до одного монумента. Это был памятник первым восходителям на Мон Блан. После многочисленных попыток, охотник на серн, и по совместительству, собиратель горного хрусталя Жак Бальма, и доктор Мишель Габриель Паккар, 8 Августа 1786 года, взошли на Белую Гору.

Они первые поднялись на крышу Европы. Кстати, Европейцы не признают высочайшей вершиной Европы гору Эльбрус. Они только улыбаются, и говорят, что вот она, высочайшая гора Европы, она перед вами. Это Мон Блан.

И стоя перед памятником Бальма и Паккару, я не стал спорить с этим утверждением. Я проследил за направлением пальца Бальма, указывающего на Мон Блан, и повторил это движение.

Кстати, теперь 8 Августа, альпинисты всего мира отмечают именно как день рождения Альпинизма.

А я уже шел дальше, в центр, где повсюду были маленькие и большие магазинчики. Они были такими пестрыми и разноплановыми, что натурально рябило в глазах. Вскоре я дошел до крупного магазина экипировки, и, достав из кармана горелку, принялся объяснять продавцу, что мне нужен баллон с газом, под резьбу. Пока я объяснял, то перевернул рюкзаком стенд с ледорубами, а когда повернулся, что бы посмотреть, что там упало, скинул витрину с кроссовками. Ну, прямо слон в посудной лавке. Стало даже как-то неудобно. Продавщица, наверное, тоже была не сильно рада такому гостю, но вида не подала. Сбегала в подсобку, и вскоре за 5.5Евро, у меня в руках был небольшой баллон с газом. Я извинился за разгром, и поспешил на выход. Засунув баллон в карман рюкзака, я вынул палки, и потопал по дороге, в сторону городка Лез Уж.

Навигатор показывал, что до него, около 11 км. Но дойдя до станции подъемника на Айгюль Дю Миди, я присел на лавку, и полюбовался красотой острого пика, куда были перекинуты провода канатной дороги.

И тут я понял, что хочу хотя бы на день остаться в Шамони.

Неподалеку стоял знак, что в километре по дороге находится кемпинг. Подхватив рюкзак, я потопал искать это место. Пройдя метров пятьсот, и свернув в узенький переулок, я увидел посреди дороги маленький бассейн, и текущий в него с пьедестала ручеек. На манер наших бюветов. Возле него стоял мужик, и фотографировал горы. А у меня просто в горле пересохло до ужаса. Я потряс мужика за плечо, и спросил:

- Сори Мистер, зис ис а дринкинг вотер?

- Йес, йес – мужик широко улыбнулся.

Но я уже не смотрел на него. Я наслаждался чистой, ледяной водой. Выпив около литра, я набрал запас с собой, и двинулся далее.

Дорога пошла в гору, но идти было пока не тяжело. Вскоре я увидел сам кемпинг, состоящий из кучи передвижных домов в авто, и множества палаток.

Посередине кемпинга был офис. Закрытый. На двери красовалась бумажка, что мол, если офис закрыт, то размещайтесь сами, а потом просто скажете, сколько времени вы стоите. Все на доверии.

Я нашел свободное место, и, распаковав рюкзак, поставил палатку. Развернул в ней спальник, и разложил смятые вещи рядом. Рюкзак поставил в угол.

Потом поправил растяжки, и решил налегке сбегать на Бревент.

То, что на часах было 16.30, как-то ускользнуло от моего внимания. Застегнув палатку, и взяв с собой телефон, и навигатор, я застучал трекинговыми палками по асфальту. Мне нужно было полностью перейти Шамони поперек, что бы добраться до начала тропы на Бревент.

Ориентироваться было легко, я просто шел в направлении канатной дороги, отвозящей пассажиров на этот пик.

Дорога постоянно вела вверх. Но по асфальту идти было легко, а вокруг были такие красоты, что я даже не замечал что уже начал восхождение. Тропа начиналась прямо около станции подъемника.

Около нее висел знак, что на Бревент идти 3.00 часа. Это я так подумал. Знак я изучил не сильно хорошо, а по этому решил, что соседняя надпись, о том, что идти 4.45 минут – это время для похода туда и обратно.

Как же я ошибался. Из опыта, зная, что знаки ставят из расчета среднестатистического туриста, я засек время на часах (было 17.18), и, закинув в рот жвачку, решил проверить себя. С криками, улюлюшечки, я с остервенением заработал палками по грунту, углубляясь в чащу леса.

По моим прикидкам, если написано 3 часа до вершины, то я туда должен был добраться часа за два.

А ведь подниматься по вертикальной высоте предстояло полтора километра. То есть с высоты 1032 метра, на высоту 2525 метров. Я это как-то не посчитал в тот момент. А ведь нужно было.

Но я был сильно возбужден знакомством с Альпами, и думал только о вершине. Не думал я даже о том, что пусть я даже пройду как рассчитывал расстояние туда и обратно за 3 часа, то все равно уже буду спускаться в темноте. Я был уверен, что успею, что обгоню ночь, и прыгал по камням, поднимаясь, все выше, и выше.

Навстречу мне спускались одинокие путники. Некоторые останавливались, и спрашивали, куда я иду? Я, тяжело дыша отвечал, что, мол, на Бревент. Они ошарашено смотрели на меня в футболке, и говорили, ты что, с ума сошел? Поворачивай, будет темно, ты замерзнешь, там снег. Но я только отшучивался, что только забегу наверх, и сразу обратно пойду. Путники укоризненно кивали головами, и желали удачи. Один даже сказал, что недалеко от вершины есть хижина, и мне нужно будет там переночевать.

Я лишь отмахнулся, и продолжил подъем. На высоте 1800 метров, я понял, что устаю. Но виду не подал, и, перестав любоваться красотами, сосредоточился на счете шагов. 1000 шагов, и небольшой перерыв. И снова 1000 шагов. Вскоре появилась табличка 2000 метров. Тропинка уже давно вышла из леса, и траверсами петляла по склону горы. То есть я постоянно шел, то влево по склону, то вправо. На высоте 2070 метров, я вышел на плато. Осмотрел столбики, и понял, что я внизу ошибался. Знак, указывающий что, подъем 3х часовый, был указателем вовсе не на Бревент. А именно сюда. Передо мной красовалась надпись «Planpraz». На часах были цифры 18.51. А я уже был порядком измотан, быстрым подъемом. Логика подсказывала, что нужно спускаться вниз, тогда я с трудом успею добраться до палатки в сумерках. Но я логику не слушал. Оставалось то идти чуть меньше полукилометра. Это, если идти вертикально вверх. И я вопреки логике пошел вверх. На высоте 2200 я вошел в облако. Стало мокро и холодно. Очень холодно. Видимость упала до пяти метров. Я с трудом понимал, куда я иду. Несколько раз ответвлялся от основной тропы, и упирался в скалолазные маршруты. Приходилось разворачиваться, и идти обратно. Начинало темнеть. Но в плотном тумане этого было не понять. И я шел дальше. Замерзшими пальцами надвинул кепку как можно глубже, и заправил футболку в штаны. Футболка была полностью мокрой от пота, и начала покрываться кристалликами льда. При каждом ее касании к телу, я ругался отборным матом. Впрочем, негромко. Сил громко кричать уже не было. На высоте 2400 начало тошнить. Я уже слабо соображал, зачем я лезу вверх, но упрямо продолжал движение. Начался небольшой град, температура упала в район нуля, а может и ниже. Камни под ногами стали предательски скользкими. Но мне оставалось пройти всего сто вертикальных метров. Я не хотел отступать. Эти сто метров были очень сложными. В итоге я вышел к большой поляне с кучками сложенных на ней камней, а пройдя еще выше, нашел стеллу. Выше были только скалы. Ну, вы уже в курсе, что сделал я. Я полез на скалы. Я хотел вершины. И я взошел на острый хребет. Ветер был не просто холодным, он пронизывал меня насквозь. Чувство, что ледяные стрелы входят в тебя спереди, и выходят, не задерживаясь сзади. Руки онемели. Я стоял на хребте, и смотрел в пелену тумана, уходящую вниз. Повсюду вокруг к хребту были прибиты на шлямбурах страховочные цепи. Они развевались на ветру, и угрюмо звенели, стучась об камни. Я перепрыгнул несколько валунов, и понял, что снова начинаю спускаться. Глянул на мокрый мобильный, и понял, что я пропустил сумерки. На часах красовались упрямые цифры 20.20. Я понял, что идти дальше некуда, и нужно спускаться вниз. Сделав несколько шагов с хребта, я вытер рукой замерзающий пот с лица. Глянул на руку, и удивился. Она была в крови. Другой рукой ощупал лицо и понял, что у меня из носа просто таки льется кровь. Я забился в нишу между камнями, и холодной футболкой принялся протирать лицо, при этом запрокинув голову наверх. Футболка вылезла из штанин, но холод не усилился. Тело как-то странно одеревенело, и волнами накатила усталость. Захотелось лечь на камни и отдохнуть. Я понял, что замерзаю. Кровь к этому времени приостановилась, и я сильно ущипнул себя за ногу. Боли не почувствовал. Стало немного не по себе. Я просто встал, и пошел вниз. В темноте. Поначалу дорогу еще было видно в тумане, но потом стало совсем темно. Я включил навигатор на функцию трэк бак, и побрел по линии, что нарисовал ГПС, когда писал трек наверх. Постоянно спотыкаясь на мокрых камнях, я часто проезжал на кроссовках несколько метров как на лыжах. Зная, что по краям тропы обрывы, я постоянно злился на себя. Злился за дурость, и неспособность оценить ситуацию при подъеме. Вскоре я спустился на «Planpraz». Не останавливаясь, повернул, и пошел дальше вниз. К моему удивлению из облака я не вышел. Приходило понимание, что внизу бушует гроза, а я был в самом ее центре. Вскоре я прошел высотный указатель в 2000 метров. С каждым шагом становилось теплее, уже не было града и колких иголок снега. Я просто шел в ливне. Причем после снега, ливень даже как-то согревал. Мешал только ветер. Он все еще продувал меня насквозь, замораживая внутренние органы. Я спешил вниз. Я знал, что там нет ветра, и я смогу согреться. Внезапно я услышал, что меня кто-то окликает. Причем как-то тихо и нежно. Я даже застыл на месте от удивления. Посмотрел по сторонам, и, пожав плечами, пошел дальше. Но через сто метров я вновь услышал, что кто-то меня зовет. Стало жутковато. Я закричал по русски – Кто здесь? В ответ была тишина. Я задумался. Неужели глюки? Вряд ли. Долго стоять было нельзя, нужно было продолжать движение вниз. Но чем ниже я спускался, тем явнее были разговоры вокруг меня. Я даже начал злиться. Только к высоте 1600 метров, я понял, что разговоры, доносившиеся до меня, были снизу, из Шамони. Там проводилось какое то ночное шоу, и в рупор оповещали о тех, или иных результатах. Поняв это, я начал дико хохотать. Сразу полегчало, и добавилось сил. Я уже давно шел по лесной зоне, натыкаясь на корни, и подворачивая ноги. Пришлось зажечь на мобильном телефоне фонарик, и светить им под ноги. Иначе спуск мог превратиться из медленного, в стремительный. Да и один раз я так подвернул лодыжку, споткнувшись об корень, что пришлось несколько минут растирать ногу, что бы идти дальше. А тем временем, на тропе появились многочисленные развилки. Но куда на них поворачивать было непонятно. Указатели были в полной темноте, и лучик фонарика мобильного, просто не добивал до надписей. Помогал навигатор. До определенных пор. Дело в том, что у меня в навигаторе присутствует определенный глюк. Он пишет трек, но время от времени, каждый раз по разному, он зависает. Его нужно просто перезагрузить, и все встает на свои места. Но тот промежуток пути, который был пройден, в то время как он висел, отмечается прямой линией. То есть, точки, начала подвисания, и точку перезагрузки, он совмещает прямой. И вот я подошел к очередной развилке. Глянул на мокрый экран навигатора, и с ужасом понял, что вниз к подъемнику идет прямая линия. А сбросить нужно было еще 300 вертикальных метров. Пришлось полагаться на свою интуицию. Я поворачивал на развилках много раз, и понял, что вконец заблудился. Навигатор показывал, что я отдалился от подъемника уже на полтора километра. Вокруг меня были уже частые травяные лужайки, и я, плюнув, пошел к подъемнику напрямую. Трава была мокрой и скользкой, я то и дело оступался, и падал на задницу. Уклон все еще был довольно серьезным. Неподалеку загавкали собаки. Я понял, что нахожусь, на чьей то приватной территории. Вскоре я прошел через несколько хлевов, и стог сена, возле которого стоял трактор, и уперся в забор. А собака злобно гавкала все ближе и ближе. Помнится я тогда подумал: - Вот не хватало только еще быть покусанным собакой к пущей радости, и тогда полный комплект прелестей на сегодня. С этими мыслями я ухватился за каменную ограду забора, и, кряхтя перелез на другую сторону. Вскоре я вышел к подъемнику. И тут я понял, что в темноте абсолютно не помню, как сюда добрался. Будучи увлеченным созерцанием гор, я вовсе не замечал никаких ориентиров. Хорошо, что я начал писать трек почти от самой палатки. А ливень лил все сильнее и сильнее. Но я бодро шлепал по лужам, временами доходящими мне по середину голени, и даже не смахивал крупные капли дождя с бровей. Дорога назад была бесконечной. Снова стало холодно. Горные дожди вовсе не теплые. Как бы там ни было, я вскоре мокрый до нитки, с дрожащими от холода губами, стоял у палатки, и был готов согреться, и приготовить себе поесть. Но, расстегнув молнию входа, я взвизгнул от ужаса. Внутри палатки, как импровизированные кораблики, плавали все мои вещи. Палатка протекла. И внутри был настоящий потоп. Все вещи и документы были мокрыми. Нужно было срочно спасать ситуацию. Я полностью разделся на улице. Под словом полностью нужно понимать, что именно полностью. Потом залез внутрь, и, подвесив на крючок под потолком фонарик, начал спасать, все то, что хоть как-то было в сухом виде. Просто положил в лужу посередине палатки рюкзак, и начал на него складировать те вещи, которые были хоть наполовину сухими. Ими оказалась гортексовая куртка, запасные штаны, и две футболки. Я их, не распаковывая, положил сверху пуховки, и тербмобелья. Остальные вещи были мокрыми полностью, либо большей частью. Сухими полностью были только ботинки, накрытые сверху запасными стельками. Я привинтил к газовому баллону горелку, и разжег пламя. Минут десять отогревал руки, и только после этого выбрался наружу, и начал растягивать просевший тент палатки. Иначе к утру, я рисковал выйти в открытый океан. Со стороны это действо, наверное выглядело довольно юмористично. Я надел только налобный фонарик, и труся болтом, бегал вокруг палатки, натягивая растяжки до треска материи. Несколько раз я наступал на острые колышки босыми ногами, и тогда тишину ночи пронзал дикий вопль. Хорошо, что туристы тут не сильно разбираются в языковых особенностях, иначе мне пришлось бы многократно краснеть, за свой лексикон. Несмотря ни на что, мои потуги давали результат. Вскоре наружный тент отлип от внутреннего, и я с радостным визгом бросился ко входу внутрь. Ледяной дождь, как-то особенно холодно падал на отошедшую от мороза спину, и я спешил спрятаться от этих уколов. Но, обегая палатку по кругу, я зацепился за натянутую растяжку, и с грохотом свалился в лужу. Причем как говориться, прямо мордой вниз. Стало очень мокро, и очень холодно. Впрочем, я уже не обращал внимание на холод. Просто перевернулся на спину, и ощупал свои мужские причиндалы на предмет целостности. Повреждений не было, тогда поднявшись, я уже не спеша отряхнулся, и неспешно зашел в палатку, застегнув за собой все молнии, что были. Внутри полным ходом кочегарила горелка, и было уже ощутимо теплее. Я налил в котелок пол литра воды, и вскоре наполовину лежа в мокром спальнике смешивал себе двойную порцию мясной вермишели «мивина» Наспех слопав двойную порцию, я понял, что хочу добавки. Потому вскипятил новую порцию воды, я приготовил себе еще порцию картофельного пюре.

И снова сделал кипятка, и с удовольствием посербал двойное маккофе. Стало гораздо теплее, и веселее. Хотя на полу, все еще было довольно мокро. Я сгреб спальник в угол, и принялся вымакивать воду, и без того мокрыми вещами. Что сказать, полностью я не высушился, но уже не плавал по палатке на каремате, как на байдарке. Закутавшись голышом в мокрый спальник, я глянул на время, и, потушив фонарь, попытался уснуть. Часы показывали 1.40 ночи, но уснуть сразу не получилось. Я понимал, что утром я не смогу выйти в Лез Уж, нужно было просушиться как минимум, и подождать хорошей погоды. Решение пришло уже почти в сонном состоянии. Я решил утром одеть все оставшиеся сухие вещи, и подняться для адаптации на вершину Айгюль Дю Миди. Когда я принял это решение, то вымотанный организм отключился, и я погрузился в сон.

[АвтоМАЗаВаЗоХисТ 274]

опаздывая на работу,все же дочитал, очень интересное начало. почему то сразу представил какой то жесткое наркотическое вещество, которое тебя рубит , ты не понимаешь что происходит, не понимаешь где ты, но идешь домой...

[DENIS_BER 3]

Весь обед читал ))) Очень завораживает, прочитал буд-то телек посмотрел ))) Переживал даже и охал

[ValerKat 407]

опаздывая на работу,все же дочитал, очень интересное начало. почему то сразу представил какой то жесткое наркотическое вещество, которое тебя рубит , ты не понимаешь что происходит, не понимаешь где ты, но идешь домой...

Да, горы действительно жесткиий наркотик. Тут я с тобой согласен.

Весь обед читал ))) Очень завораживает, прочитал буд-то телек посмотрел ))) Переживал даже и охал

Спасибо за отзыв. Постараюсь перекомпоновать следующую часть побстрее. Ну и написать очередную.

[Gerasim_76 3]

Мы проехали мимо бигборда, с рекламой Тойоты Аурис, которую призывали покупать во всех салонах по цене в 5500Евро. То есть, дешевле, чем у нас продают б.у.

и это при том, что зарплата там около 2К евро в обычного работяги...как так можно, где справедливость? задрали уже своими ланосами и прочими богданами...

Спасибо жителям Донбасса...(с)

Хотя...наверное ты что-то напутал..вот прайс одного швейцарского автосалона..самая дешовая стоит 24200 франков швейцарских..это 19 800 евро...

http://de.toyota.ch/Images/Auris_HSD_D_PL_tcm376-1050375.pdf

Изменено 21 сентября, 2011 пользователем Gerasim_76

[DENIS_BER 3]

Ну скажем так, после первой части рассказа, теперь понятно откуда было такое состояние

Вылез я наверх, сел на вершине, и не знаю, от чего именно, то ли от потери фотоаппарата, то ли от нехватки кислорода, а может от того, что я был уже на вершине, и лезть выше уже не было куда, но я разревелся как ребенок.

Все люди разные, кто-то уже потеряв багаж и ночуя на улице начал бы рыдать. Ну а тут скорее всего сработал тот факт, что гора побеждена и надо ехать домой

А вторую часть быстрей писать не надо, лучше медленно, но побольше